– Ило… – начал было Плюх, но свирепого взгляда девушки оказалось достаточно, чтобы он замолчал. Разведчик и сам знал, что иного выхода у них попросту нет.
– Пусть он тоже поднимется, бросит оружие и поднимет руки! – послышалось из кустов.
– Зачем он нам? Пристрелить его к чертовой матери – и дело с концом! – раздалось оттуда же.
Этот голос был хорошо знаком Плюху – без сомнения, он принадлежал Герасимовскому.
– Если вы убьете господина Плужникова, вам придется сделать это и со мной! – крикнула Забияка. – Живой я вам все равно не дамся.
Какое-то время за кустами было тихо. Затем вновь прозвучал первый голос:
– Хорошо, мы его не тронем. Хоть и не гарантируем ему жизнь в Новоромановске.
– Этого я от вас и не требую, – сердито бросила девушка. – Но туда он должен прибыть целым и невредимым.
– Условия приняты! Может вставать. Без оружия и с поднятыми руками.
Илона коротко кивнула Плюху. Он помотал головой и шепнул: «Ученые».
– И не убивайте ученых! – крикнула Забияка.
– Нас не интересуют эти задохлики, – откликнулся Герасимовский. – Пусть убираются.
– Они не могут идти, – ответила девушка. – Главное, не трогайте их. И если у вас осталась хоть капля сострадания, напоите и накормите их, перед тем как мы их бросим. Они умирают от голода и жажды.
– Мы не занимаемся благотворительностью! – рыкнул из кустов Герасимовский. – Пусть будут сыты тем, что останутся живы.
– Отставить, штабс-капитан! – приказал ему первый голос и снова обратился к Илоне: – У нас не так много еды, но чем сможем – поделимся. Водой напоим, без проблем. Надеюсь, госпожа Соболева, на этом ваши требования исчерпаны?
Илона посмотрела на залитое кровью лицо Плюха и ответила:
– Не исчерпаны. Вы должны позволить мне обработать рану господина Плужникова.
– Зачем?.. – в очередной раз сплюнув кровь, прошипел разведчик, но боль в щеке дала о себе знать, и он не сумел сдержать стона.
– Вот-вот, – проворчала Забияка и крикнула в сторону кустов: – Я не слышу ответа!.. Капитан Ергин, это вы? Мне достаточно всего пяти минут – зашить ему щеку, иначе он истечет кровью.
– Да, это я. Хорошо, но это последняя наша уступка. Хватит валяться, господин Плужников, немедленно поднимайтесь!
Плюх отложил в сторону «Печенгу» и, сцепив на затылке ладони, встал на ноги. Голова закружилась, зашумело в ушах – все-таки он потерял много крови, – но устоять ему удалось.
Из кустов с оружием наизготовку вышли четверо «имперцев». Разведчик знал только одного из них, штабс-капитана Герасимовского, остальных – высокого подтянутого капитана и двух по-борцовски кряжистых, похожих друг на друга, словно братья, поручиков, он видел впервые.
Капитан Ергин отдал братьям приказ накормить и напоить ученых, сам же, вместе с Герасимовским, направился к Забияке и Плюху. Лежавший неподалеку профессор Сысоев обреченно шепнул разведчику:
– Мы все равно не выживем…
– Знаю, – не поворачивая к нему головы, шепнул в ответ Плюх. – Поэтому вы должны убедить капитана, чтобы он взял вас с собой.
– Чем же я стану его убеждать?
– Чем угодно. Придумайте что-нибудь, насочиняйте. Например… например, что у вас есть догадка, как можно выбраться из Зоны. Только не…
– Хватит трепаться! – направив на разведчика ствол «Никеля», рявкнул подошедший достаточно близко Герасимовский. – И не вздумай выкинуть какой-нибудь крендель – я теперь с тебя глаз не спущу.
Штабс-капитан приблизился к Плюху, сверкнул полными ненависти глазами и процедил:
– Руки за спину, с-с-сука.
Затем он, видя, что Ергин уже близко и контролирует ситуацию, положил на землю автомат, скинул рюкзак и вынул оттуда моток веревки. Крепко связав запястья разведчика, он подтолкнул парня к Забияке:
– Зашивай, только быстро!
Взгляд Илоны, которым она одарила штабс-капитана, едва не прожег в нем дыру. Но девушка, ничего не сказав, достала свой швейный набор и принялась за «штопку» щеки Егора. На сей раз разведчик, стиснув зубы, умудрился даже ни разу не зашипеть от боли, тем более что его куда больше волновало то, что происходило рядом. С профессором Сысоевым в это время делился водой и снедью капитан Ергин. И Плюх навострил уши: от того, что придумает Юлий Алексеевич, зависело сейчас очень многое.
– Спасибо, – дожевав ломоть хлеба и запив его водой из офицерской фляги, сказал профессор. А потом добавил: – Буду еще более благодарен, если вы не оставите нас с друзьями на произвол судьбы.
– Об этом не может быть и речи, – помотал головой Ергин. – Все вы слишком слабы, чтобы идти самостоятельно. А нести вас… Посудите сами: зачем это нам?
– Может быть, затем, чтобы вернуться домой, – тихо произнес Юлий Алексеевич.
– Мы и без вас прекрасно знаем дорогу, – усмехнулся капитан.
– Я имею в виду другой дом. Настоящий.
