— Как смотришь на то, чтобы прокатиться пока до Грибоедова? — неожиданно предложил Верден. — Днем безопасно, а осмотреться не мешает на будущем месте действия.
Неплохая идея.
— Нормально смотрю, — согласилась с предложением.
— Одевайся тогда, я программу запущу. — Он встал и направился к кабинету.
Через пятнадцать минут мы выехали, но едва Тим вырулил на Камепноостровский, зазвонил его телефон.
— Да? — Он прижал плечом трубку к уху. — Да, добрый день. Нет, не очень, а что случилось?.. — Лицо Тима вдруг стало крайне задумчивым. — Ага, понял. Спасибо.
— Кто это? — поинтересовалась и почувствовала, как изнутри толкнулась смутная тревога.
— Николаич, — кратко ответил Тим и добавил: — Ему ответ пришел с Базы. Никто Ольгу не назначал.
Ну, в общем, этого следовало ожидать, конечно, но вопрос тогда возникал следующий: у института и остальных ячеек пентаграммы не связаны? И проверяют на Базе их разные люди, получается? А летом просто в отпуск все ушли? Я побарабанила пальцами по ручке на двери.
— Так, — снова помолчала. — Следует ожидать внутреннего разбирательства?
— Не знаю пока, он сказал просто быть осторожными. — Тим пожал плечами. — Тот, кто стоит за Ольгой, не может не понимать, что рано или поздно и ее, и его «крота» вычислят. Вопрос в том, смогут ли через них выйти на собственно зачинщика. — Он задумчиво прищурился.
— Ёпрст, — ругнулась я, взлохматив волосы. — Ладно, будем посмотреть, действительно. Главное, звоночек наконец услышали.
— Ага, — Верден кивнул, — а мы занимаемся своим делом и никуда не лезем. — Он подмигнул и улыбнулся.
Дом, где находилась квартира Яхонтова, располагался в тихом дворике с одиноким деревом посередине и скамейками под ним. Въезд с набережной, под арку. Мы оставили машину снаружи и зашли — во дворе никого не было, в противном случае пришлось бы вмешиваться в память невольных свидетелей: в таких двориках обычно все друг друга знают, и незнакомые лица сразу вызывают интерес и подозрение. А светиться раньше времени не хотелось. На наше счастье, в подъезде домофона еще не было, а сама квартира находилась на первом этаже. И хотя вампиры днем спят по-любому и обычно выбирают для лежки отдельное от проживания место, я на всякий случай проверила помещение на наличие живых и мертвых. Пусто.
— Никого. — Я посмотрела на Тима. — Входить будем?
Он подумал.
— Есть способ потом убрать следы нашего пребывания там?
— Ну, — я почесала затылок, — если проведем в хате меньше десяти минут, то энергетические следы рассеются в течение нескольких часов. До вечера точно. Даже учитывая, что я достаточно сильно фоню по уровню способностей.
Тим изогнул бровь и усмехнулся.
— Не-а, для врагов не фонишь, — кивнул он на мою руку. — Это тебя хорошо прикрывает. Если кто сканировать вздумает, увидит стандартный для большинства сенсов В.
— Одна фигня, — отмахнулась я. — В общем, если управимся быстро, то никто не засечет. А что искать-то будем? — спохватилась, достав отмычки.
— Мм, даже не знаю, пока просто хочу посмотреть, что и как внутри, чтобы хотя бы план квартиры знать. — Верден пожал плечами. — Разведать будущее место действия, так сказать.
Разумно, да. Я быстро справилась со стандартным замком, и мы зашли. Яхонтовы не заморачивались с охраной своей берлоги, дверь у них стояла одна. Внутри обычная двушка, высокие потолки, окно кухни выходит во двор, обеих комнат — на набережную. Чуть обшарпанная мебель, выцветшие обои, пустой холодильник и никаких секретных помещений. На более детальный осмотр времени не было, но я почему-то сомневалась, что тут есть указание на «спальню» четы вампиров. Они же не совсем дураки, в самом-то деле, понимают, что их искать будут. Вампиров, кстати, не так уж и много в Питере, и вообще, большинство из них живет легально. Николаич рассказывал, что их имена есть у руководства Базы, на самих вампирах стоят какие-то мудреные запретные печати, из-за которых они не могут покинуть территорию Питера, и питаться они обязаны донорской кровью. Раз в месяц разрешается убить не более одной жертвы, преимущественно из тех, о ком стопроцентно никто не почешется. За нарушения, естественно, смерть. Но ради спокойной жизни соглашаются и на такие условия. «Диких» вычисляют довольно быстро и зачастую сдают свои же. Репрессий не хочет никто, как и кровавых разборок в городе.
— Так, ну понятно, — Верден бросил последний взгляд на расположение дверей и комнат и кивнул. — Все, поехали обратно. Посмотрим, что программа накопала.
Ольги еще не было, но мы и не расстроились особо. Пообедав, посмотрели, что по сводкам — получилось интересно: не зря нам рекомендовали Петропавловку. В последнее время в районе Петроградки, ограниченном проспектом Добролюбова, Большой Пушкарской и Каменноостровским, находили трупы с разорванным горлом и сильной недостачей крови в теле.
— У кого-то из троих тут поблизости лежка, — уверенно заявил Тим, просмотрев отчет, и продолжил рассуждать вслух: — Так, второй район в окрестностях Старой деревни. Хм, логично, там сейчас строительство интенсивное, домов много, людей тоже, хотя рискованно, в новых домах и камеры, и консьержи… — Верден помолчал. — Ладно, туда потом, за одну ночь два района вряд ли осилим.
— А третий где? — Я заглянула через его плечо.
— Между Балтами[
