завернуться в одеяло, как в кокон. Это я к чему? Ну-у, логичнее было бы передвинуть Ольгу сюда, а там просто сдвинуть кровати. Э-э, не, пока, наверное, не стоит таких радикальных перестановок устраивать. Вот разберемся с вампирами, там видно будет, пока и так сойдет. Я тихонько приоткрыла дверь, скользнула внутрь. Шторы плотно задернуты, создавая полумрак, Грановская по самую макуху укуталась и дрыхнет. Стараясь двигаться на цыпочках, я открыла шкаф, молча порадовавшись, что он не скрипит, вытащила с первой полки вещи и рысью поторопилась обратно. Хорошо, что все спали и не наблюдали моих перемещений, вопросы бы конкретно смутили и отбили, наверное, остатки смелости.
Минут через двадцать со шкафами я закончила. Теперь остались всякие мелочи в тумбочке. Мм, а прокладки куда замыкать?! Почувствовала, что краснею, еле слышно выругалась и решила, что проще оставить в навесном шкафчике в туалете. В конце концов, Верден в хате с двумя бабами живет, а физиологию никто не отменял. Ну и удобнее так, да. Хорошо, что косметики у меня кот наплакал, можно все из тумбочки на подоконник пока сгрузить.
Закончив с перемещениями, перевела дух, переоделась в любимые спортивные плюшевые штаны и футболку и, взяв ноут, осторожно устроилась в ногах Тима на диване. Бормотал телевизор, тихонько сопел раненый, а больше тишину и уют комнаты ничего не нарушало. Бросила еще один взгляд на Вердена, ощутила несвойственное мне умиление, повеселилась про себя по этому поводу, да и углубилась в Интернет.
Когда открылась дверь спальни и на свет божий выползла Грановская, я вздрогнула от неожиданности. Тим тоже пошевелился, зевнул и открыл глаза. Ольга подошла к дивану, бледная, помятая, всклокоченная, и я едва удержалась от пристального разглядывания ее губ — вдруг там уже клыки проглядывают…
— Как ты? — глухо спросила она, засунув руки в карманы халата. С длинным рукавом.
— Жить буду. — Верден приподнялся и оперся спиной на ручку дивана.
— Хорошо, — Ольга кивнула и слабо улыбнулась. — Выздоравливай тогда.
— Спасибо, — нейтральным голосом ответил Тим, скользнув по ней взглядом.
Она еще постояла, глядя в пол, потом пошлепала на кухню. Я проводила нашего непутевого командира глазами.
— А когда изменения заметными станут? — тихо-тихо спросила, надеясь, что слух у нее еще не обострился.
Тим пожал плечами.
— Недели через полторы есть совсем перестанет, — ответил он, подумав. — Кожа уже бледнеет, если ты заметила. Спать она стала дольше, и днем в основном. Это пока не фатально, — тоже понизив голос, добавил Верден. — Но пальцы резать при ней я бы не советовал. Мало ли что.
Я вздрогнула, суматошно прикинула, когда у меня там последний раз красные дни календаря были… Вроде недавно. Черт, а ведь недельки через две Ольгу конкретно плющить начнет! Икнула, испуганно уставилась на Вердена.
— Сонь, спокойно, вменяемой она останется еще достаточно долго, — отозвался Тим, правильно угадав мой панический взгляд. — По крайней мере, дома она будет держать себя в руках железно. Мы же и грохнуть можем, если что. — Он прищурился, в глубине глаз мелькнул нехороший огонек. — И она это понимает. А жить ей хочется с каждым днем все больше.
— Ладно, — наступила я на горло беспокойству. — Тогда просто буду держать при себе пушку с серебром. На всякий случай. — На моих губах появилась кривая улыбка.
— Тоже дело, — согласился Верден.
— Так, — я отвлеклась от гнетущих мыслей, — болезный, ну-ка оголяйся, лечить тебя будем, — вспомнила о насущном, встала и вскрыла упаковку одноразовых шприцов. — Н не смотри так на меня, зачет по первой медицинской все сдавали! — Я усмехнулась, заметив косой взгляд Тима. — Уколы делать умею.
— Э… может, в таблетках лучше было бы? — с некоторой опаской поинтересовался он, но послушно перевернулся на бок.
— Такой большой мальчик, а укольчиков боишься, — ехидно поддела я, набрав из ампулы лекарство. — Давай-давай, подставляй филей.
Верден картинно закатил глаза, но спустил штаны. После антибиотика снова всучила ему градусник, и пока мой альбинос мерил температуру, сходила на кухню разогреть поздний обед. Ольга медитировала над чашкой кофе и одиноким бутербродом.
— Сколько примерно Тим выздоравливать будет? — спросила негромко Грановская, пока я ставила в микроволновку тарелку с бульоном и намазывала маслом батон.
— Ну, — прикинула свои возможности, степень серьезности раны и ответила: — Недельку где-то точно.
— Угу, — Ольга кивнула, — хорошо…
И снова в мысли уплыла. Я не стала отвлекать, поставила еду на поднос и вернулась в гостиную.
— Ну? — отобрала градусник, водрузила поднос на колени Тиму. — Хавай. И никаких отговорок! — нахмурившись, добавила я. — Тебе силы нужны!
Градусник, слава богу, показывал уже тридцать семь и восемь. Верден принялся за еду, задумчиво поглядывая на меня.
— Чего? — немного ворчливо отозвалась, снова устроившись в ногах.
— Да вот думаю, попросить тебя, что ли, халатик надеть, белый, — протянул Тим. — У тебя так хорошо получается строгую медсестру изображать. И под халатиком ничего, кроме чулок… — Его голос стал мечтательным.
— Маньяк, — припечатала я, отчаянно покраснев. — Сначала вылечись, а потом уже о пошлостях думай!
— Это пошлости? — Светлые брови поднялись. — Хм… Сонь, какая ты наивная временами, — мурлыкнул он и многозначительно ухмыльнулся.
— Жуй давай, — я поджала губы, краснея еще больше, если это возможно, — и перестань тут… намякивать!
Послышался смешок, и Верден послушно затих, наворачивая бульон с рожками. Вот ведь, больной, а туда же! Правильно говорят, что мужики не той головой иногда думают.
