и на улицу.
— Слав, ты че, как завещание пишешь, — попробовала пошутить я.
— Сонь, под землей все серьезно, и место там нехорошее, говорю же, — спокойно ответил он. — Мне как-то давно нагадали, что под землей смерть найду. Ну я к ней всегда готов, в общем-то.
— Стой. — Я попробовала сконцентрироваться и снова нырнула в тонкий мир — вроде ничего впереди такого, даже призраков нет.
Интуиция молчала, видимо сраженная вирусом. Мне становилось хуже, я реально чувствовала себя киселем, башня кружилась, заломило поясницу, бросало то в жар, то в холод, да еще и подташнивало. Приехали, блин! Как некстати-то, а…
— Ладно, я пошел, если нормально, крикну, а если что не так — возвращайся к последней развилке и иди направо, в обход получится. К коллектору все равно выйдешь, — уточнил Славик и завернул за угол.
Я с трудом сглотнула, горло саднило и хотелось пить — слава богу, водой запаслась. Присела на камень, сделала пару глотков, пытаясь заставить гудящую ватную голову соображать. Верден убьет, когда вылезу, как пить дать. Или задницу надерет так, что сидеть больно будет неделю. Обхватив себя руками, я пыталась унять озноб, да такой, что аж зубы стучали. Видимо, настолько углубилась в собственные переживания, что на какое-то время Славик вылетел из головы, и спохватилась я тогда, когда обратила внимание на неестественную тишину. Только где-то вода капала… Стало реально страшно. Из-за поворота не доносилось ни звука, точнее, даже если оттуда что-то было, я скорее всего не услышала, сосредоточенная на собственном хреновом состоянии.
— Эй… Слав? — Я подошла к самому повороту и навострила уши. Тишина. — Кро-о-от, ты там?!
Послышалось или тихий шорох? Ё-моё… А кирпичи-то вот-вот начнут падать из задницы от страха. Я взяла себя в руки, сделала усилие и еще раз нырнула в тонкий мир. Перед глазами заколебалась едва светящаяся завеса, как полог. Для меня безопасный, он, скорее, не пропускал ничего оттуда, из небольшой естественной пещеры впереди. Да что ж там такое, а, и почему я этого не вижу? Так, ладно, ниточка Вермишелева упрямо вела вперед, и толстая такая. Спец по ритуалам нужен нам до чертиков, а значит, надо идти и смотреть, насколько глубокая попа ждет впереди. Я завозилась, достала из-под одежды «беретту», и тут фонарь на каске мигнул, став светить гораздо слабее. Вот уж не было печали… Ну ладно, запасные батарейки в кармане куртки лежат, так что все в норме.
Я сделала осторожный шаг вперед и прислушалась. Тишина. Еще шажок, снять предохранитель и положить палец на спусковой крючок. Фонарь выхватил из темноты пустое пространство, раздавшееся в стороны от входа в пещеру. Фонарь снова мигнул, а мне послышался… то ли скрежет, то ли шорох, и легкий сквознячок донес какой-то странный тошнотворно-сладковатый запах. Что за хрень? Я замерла, напряженно сканируя пространство впереди, но в тонком мире все скрывала завеса, за которую не заглянуть, а чтобы толком фонариком осветить, стоило подойти к самому краю пещерки.
Ну ладно, топтаться тут на месте можно до скончания веков. Крепко сжав пистолет, я задержала дыхание и шагнула вперед. Дальше все произошло очень быстро, я даже сообразить толком не успела: смотрела вперед, а под ноги забыла, споткнулась, краем глаза заметила какое-то движение слева, но уже летела в темноту, нещадно матерясь хриплым голосом и при этом не выпуская из рук «беретты»… Удар, от которого вышибло дыхание, похоронный звон стекла, и фонарик на каске гаснет. Тут же включаются все остальные доступные органы чувств. Я прямо-таки спиной чувствую, что кто-то там по мою душу пришел сзади, и, с трудом проталкивая воздух в горло, переворачиваюсь и замечаю только тлеющие угольки чьих-то глаз. Сердце в пятки, но рефлексы работают на ура: внутреннее зрение, слабый контур тела — без ауры, но подумать, что это значит, не успеваю, и мой палец жмет на спусковой крючок. И еще раз. И еще. Нечто, хрипя и шипя, как пробитая шина, отлетает назад, я с трудом поднимаюсь, нашаривая в кармане куртки фонарик и молясь, чтобы он целым остался. Молитвы услышаны, и пещерку озаряет резкий свет диодов. А-а-а!! Лучше бы я оставалась в темноте, честное слово. Как стояла, так и села на задницу, ноги подломились, а взгляд метался по куче тряпья и лохмотьев полуистлевшей плоти, застревая то тут, то там на позеленевших костях, черепе с рдеющими глазницами… Растудыть твою в качель… Как хорошо, что после похода к вампирам я не стала дома перезаряжать, и в «беретте» были серебряные пули! Потому что они действуют не только на вампиров, но и на зомби, по крайней мере, замедляют их точно.
Нечто, больше похожее на кучу мусора, кряхтя и сипя, довольно резво вскочило и двинулось в мою сторону, пошатываясь и роняя но пути куски плоти, протягивая роскошные когтистые лапки к моей бренной тушке, терзаемой к тому же еще и злобным вирусом. Я икнула, собрав себя в кучу, подняла руки крест-накрест — в той, которая снизу, фонарик, — и тщательно прицелилась: этих тварей добить можно только точным выстрелом в башню. Несмотря на помоечный вид, двигались они на удивление шустро, как и писали в учебниках. И теперь я это лицезрела воочию. Конечно, серебро от предыдущих моих выстрелов замедлило тварь, но все же семенила культяпками она довольно резво для дохлика черт знает какой давности.
Я стиснула зубы, напряглась — опять начал бить озноб, и меня затрясло, — задержала дыхание и резко выдохнула, выстрелив. Зеленоватый череп разлетелся на осколки, на меня упало что-то склизкое и влажное, и организм не выдержал такой порции издевательств. Я едва успела наклониться в сторону, как меня начало выворачивать сначала остатками бутеров, а потом и просто желчью. Помимо всего прочего, я заметила, обо что споткнулась: о тело Славика со свернутой шеей. Зомбаки помимо всего прочего обладают охрененной силой, и не удивлюсь, что бедный Крот не успел и пикнуть. Наверняка тварь пряталась у самого входа, и едва диггер появился, тут же напала. Зачатки разума позволяли ходячей помойке совершать примитивные осмысленные действия.
Отмучившись, я отползла в сторону, прислонилась к стене и беспомощно всхлипнула, не в силах бороться со слабостью, страхом и немножко отчаянием. Одна, в московской подземке, без возможности докричаться до своих… Да еще и больная, и, судя по признакам, градусник покажет не меньше тридцати восьми. Яп-пона мать, хана мне, если выберусь, не загнусь сама, так Тим прибьет. Не сдержала невеселой улыбки: точно теперь одну никуда не отпустит, даже если буду клясться и божиться, что ничего со мной не случится. Э-э… Вермишелев. Я ж за ним сюда шла. Сглотнула горечь, отпила пару глотков — кстати, последняя бутылка осталась, надо бы экономить, неизвестно, сколько идти еще. Зажмурилась, нащупав в другом кармане бритву. Ух ты, совсем толсто! И впереди маячило яркое солнышко… О-о-о, нет, пожалуйста, я не хочу это видеть! Жертвы зомби —
