не самое приятное зрелище, а то, что Алексей вляпался именно здесь, у меня сомнений уже не оставалось.
— Идрить твою налево, премию потребую за вредность, — пробормотала я и, сделав над собой усилие, посветила вперед фонариком.
Зомбик знатно потрудился над телом, но компас из крови однозначно указывал, что впереди именно Вермишелев.
— Вперед, дорогая, на баррикады, — снова заговорила я с собой, только бы нарушить тишину.
Рядом с телом валялся рюкзак, и надо бы в нем покопаться, наверняка есть что интересное. Ну не могли Таро соврать, должна же я тут найти что-то, кроме зомби хрен знает какой давности! Спрятав «беретту» обратно в кобуру, поползла на четвереньках, сунув фонарь в зубы. Ибо ноги не держали, тело совсем сдало под напором зловредных бактерий. Добралась, села, начала потрошить рюкзак. Кроме заплесневелых остатков еды, теплого спальника, в который немедленно завернулась, и бутылки воды — о, драгоценность! — я откопала толстую записную книжку размером с небольшую тетрадь. Мельком проглядев, выяснила, что это что-то вроде дневника или кратких заметок, и интуиция наконец слабо просигнализировала: оно! Там может быть много интересного!
— Ы-ы-ы… — просипела я, обессиленно откинувшись на стенку пещерки и прикрыв глаза.
Теперь бы найти в себе силы добраться до коллектора и молиться, чтобы там телефону хватило мощности пробиться, и… Блин, звонок другу с того света. Не сдохнуть бы в этой гребаной подземке. А ведь даже при благополучном раскладе Верден сможет тут быть не раньше завтрашнего утра. Телепорты пока еще не изобрели, а пентаграммы работают на небольшие расстояния и небольшие вещи. Жаль, жаль. Собрав себя в кучу в очередной раз, оглянувшись на тело Славика и остро пожалев, что так нелепо погиб хороший человек, я шмыгнула носом и побрела вперед, предварительно спрятав, книжечку Вермишелева в рюкзаке. Даст бог, выберусь из этой переделки.
…В коллектор вывалилась внезапно, мозг уже с трудом фиксировал окружающее, а я плавала в какой-то зыбкой пограничной реальности, иногда проваливаясь в забытье, но продолжая машинально переставлять ноги в указанном Славиком направлении. Потащилась по этому коллектору по щиколотку в вязкой жиже, и даже думать не хочу, из чего она может состоять. Фонарик, слава богу, светил ровно, но мою надежду на лучшее жестоко обломала появившаяся впереди решетка. Даже если где-то там за ней выход, я вряд ли до него доберусь в нынешнем состоянии. Сползла по стене, прикусив губу и трясясь под спальником, как осиновый лист на ветру с Невы. Силы оставили окончательно, хотелось прилечь прямо тут и уснуть, забив на все болт. Но я решила-таки попытать счастья. Вытащила телефон, начала дрожащим пальцем тыкать в кнопочки, почти не видя, есть вообще сеть или нет.
— Пожалуйста, Господи, если ты существуешь, сделай так, чтобы я дозвонилась… — прошептала я сухими губами, в этот момент, пожалуй, впервые в своей жизни страстно надеясь, что кто-то там сверху за нами присматривает все же.
Иначе точно сдохну здесь. Нажала, затаила дыхание, и несколько долгих секунд мое сердце просто не шевелилось, а внутренности свело от ужаса, что ничего не получится. Есть, твою-то мать, есть!!! Длинные гудки прозвучали сладкой музыкой, а когда еще и родной встревоженный голос гаркнул «Алло!», я чуть не разревелась, честное слово.
— Соня, где ты?! Время восемь вечера, ты где ходишь?! — орал Тим в трубку, а я чувствовала, как по щекам текут слезы. — Ты еще под землей, что ли?!
Так, взять себя за жабры и отвечать кратко и по существу.
— Тим, да, я под землей, — хриплым голосом ответила я наконец. — Подробности потом, выбраться сама не могу, сижу в старом коллекторе где-то под… — глянула в карту, прикинула, — под метро «Курская». — Тут силы окончательно оставили меня, сознание начало стремительно сжиматься в точку. — Тимон… найди меня, а, пожалуйста… — Я жалобно выдохнула в трубу, чувствуя, как ужасающая слабость пожирает тело со скоростью огня.
— Соня!!! Мать твою, Сонька, да что ж такое… — и связь резко оборвалась.
Боже, спасибо, я твоя должница. Теперь меня точно найдут. И всыплют по первое число… На сем сознание посчитало свой долг выполненным, и свет выключили. Надолго.
Дальше все воспринималось какими-то непонятными урывками и смазанными картинками: прихожу в себя, прикладываюсь к бутылке, смотрю на часы — два ночи. Холодно так, что зуб на зуб не попадает, я заползаю в пуховый спальник целиком, только сняв грязные сапоги и тихо радуясь, что у Вермишелева качественная снаряга оказалась, а не обычная синтепоновая. Снова проваливаюсь… Кажется, еще вибрировал сотовый в кармане, но выпутывать его оттуда не хватило сил, да и вообще, вибрировал ли? Может, показалось, не знаю. Еще пару раз приходила в себя от жажды и нездорового жара, высунула нос, тут же замерзла снова и, свернувшись калачиком, выключилась. Потом смутно, сквозь пелену, донесся чей-то знакомый голос, однако отвечать сил не было, как и глаза открыть. Просто лежала и уплывала, надеясь, что это не глюки и меня таки тут нашли.
Вроде кто-то нес на руках, вполголоса матерясь, но гарантировать не берусь. Снова провал в памяти, и более-менее ясно сознание решило вернуться, когда я ощутила, что лежу на мягком, укрыта теплым, под головой не камни, а подушка, телу жутко жарко, горло пересохло и очень в туалет хотелось. А еще четкое понимание, что не одна в комнате, несмотря на тишину. Память встряхнулась, и события последних часов выстроились в картинку. Так. Вот интересно, меня сейчас начнут убивать или подождут, пока выздоровею? Потому как состояние по-прежнему было паршивым и температура, судя по слабости и ломоте во всем теле, высокой. Может, еще немножко полежать и поприкидываться спящей?..
— Глаза открывай, трусиха, я знаю, что не спишь, — усталый, но бесконечно родной голос Вердена.
Натянув одеяло до самого носа и не обращая внимания, что взмокла как мышь, я осторожно приподняла веки. Ага, квартира Вермишелева, только белье чистое, судя по всему, свежекупленное. Тим сидит напротив на стуле и смотрит на меня чуть прищуренным взглядом. Морда серьезная, значит, песочить сейчас будет.
— Хрен куда одна пойдешь, — негромко продолжил он. — Хватит уже, по-моему, последнее время жизнь упорно пытается доказать, что нам не стоит далеко друг от друга отходить.
А я рассматривала его, и губы разъезжались в дурацкой счастливой улыбке. Как же рада видеть, просто слов нет. Ведь примчался в Москву, нашел, вытащил. Тихонько
