Послание из тьмы

гобеленов. О, неужели вы меня не возьмете?

Голос ее оборвался на чрезвычайно драматической ноте; призрачная леди простерла ко мне руки, будто умоляя о помощи. Я никогда не умел отказывать дамам. Да и по здравому размышлению: устоит ли жалкий призрак Джоррока перед такой конкуренцией? Уж джоррокова-то девица – точно не леди из высшего общества! Если я, так вышло, не сумел остановить выбор ни на одном из прошлых гостей – то стоит ли рисковать дальше? Ведь, чего доброго, может снова явиться пришелец вроде того, американского, а тут и до разрыва сердца недалеко!

Призрачная леди, по-видимому, предчувствуя мое решение, послала мне чарующую улыбку. И у меня исчезли последние сомнения.

– Да будет так, дамочка! – воскликнул я, вскочив с кресла, и, ни о чем больше не думая, в приступе восторга перешагнул меловую черту. – Я выбираю тебя!

– Аргентэйн! Вставай!! Нас ограбили!!!

Я никак не мог понять, отчего мелодичный голос леди-призрака сменился чьим-то истошным воплем, от меня ускользал смысл этих слов, они звучали как мелодия колыбельной: «Ограбили… грабили… били… или…» Но тут кто-то схватил меня за плечо и потряс могучей дланью. Пришлось открывать глаза.

Вид миссис Д’Оддз, минимально одетой и максимально разъяренной, живо воскресил в моей памяти ужаснейшие моменты сегодняшней ночи. Но когда я окончательно вернулся к прозе жизни, выяснилось, что в моей руке зажата пустая склянка, сам же я лежу на полу, чуть ли не уткнувшись головой в угасший камин.

Я встал, но не удержался на ватных, подгибающихся ногах и едва сумел добраться до кресла. Однако непрекращающиеся вопли Матильды постепенно разгоняли туман, окутывающий мое сознание. Вот дверь, через которую один за другим входили мои ночные визитеры из иного мира; вот меловой круг; вот иероглифы; вот пустая коробка от одного из транквилизаторов, которыми пользовался мистер Абрахамс, и не менее пустая бутылка от другого; но где же он сам – этот охотник за привидениями? И почему Матильда в рассветных сумерках стоит у настежь распахнутого окна, воя даже не как призрак, а как паровозная сирена? Почему окно вообще распахнуто, что за веревка свисает из него? И где… ЧТО?! Где наше фамильное серебро, эта гербовая посуда – ценнейшее достояние Стопгоп Грэндж, предмет гордости всех Д’Оддзов настоящего и грядущего?!

Увы, далеко не сразу мой помутненный разум сумел связать воедино все увиденное и услышанное…

Дорогие читатели, надо ли уточнять, что, к моему величайшему сожалению, никогда я их больше не видел: ни того, кто представился «мистером Абрахамсом», ни украшенной гербами Д’Оддзов серебряной посуды. Но даже это полбеды. Куда грустнее, что никогда мне больше не довелось увидеть тот последний призрак: несчастную леди в белом платье…

И вряд ли мне когда-либо суждено с ней встретиться. Признаюсь честно: история, происшедшая той ночью, фактически излечила меня от стремлений наладить связь с потусторонним миром. Так что я без сопротивления согласился переехать в скучный, прозаический дом современной постройки на тихой окраине одного из лондонских предместий – на который, оказывается, моя супруга давно уже положила глаз…

Что же именно произошло той ночью – по-прежнему открытый вопрос. У полиции, разумеется, нашлось свое объяснение: приметы «Абрахамса» практически совпадают с описанием человека, который в Скотленд-Ярде известен как некий Уилсон по кличке «Отмычка», он же «взломщик из Ноттингема». У сыщиков исчезли последние сомнения, когда день спустя в округе Стопгоп Грэндж была найдена та кожаная сумка, которая сразу бросилась мне в глаза: внутри нее, как оказалось, содержался широкий ассортимент воровских фомок, коловоротов, зубил и, конечно, отмычек. А по обе стороны замкового рва обнаружились следы, глубоко отпечатавшиеся в грязи: разумеется, у Уилсона был сообщник, который без особого труда проник на территорию моих феодальных владений, принял спущенный на веревке мешок со столовым серебром – после чего оба мошенника были таковы.

По всей видимости, эта парочка негодяев как раз обдумывала очередное ограбление – и тут, на их счастье и мое несчастье, прослышала о планах, реализацию которых я поручил Брокету. Надо полагать, Джек во время своих поисков чересчур неосторожно трепал языком…

Однако как быть с представителями загробного мира, которые в ту ночь удостоили меня столь зримого посещения? Должен ли я отнести и эти визиты на счет криминального искусства ноттингемского разбойника (тоже мне, Робин Гуд!)? И если даже так – каким все же образом воровские навыки «Отмычки» предоставили ему власть над тайнами оккультной сферы?

Долгое время я был полон сомнений и, стремясь их развеять, приложил массу усилий, чтобы получить вердикт от кого-нибудь из уважаемых специалистов. И вот наконец такой ответ мне пришел. Автор его – авторитетный эксперт в области фармакопеи, доктор медицинских наук, которому я послал склянку с остатком содержимого Lucoptolycus.

У меня нет слов. Пусть уж лучше читатели узнают обо всем непосредственно из письма этого ученого мужа:

Аргентэйну Д’Оддзу, эсквайру.

Улица Вязов

Брикстон

Дорогой сэр! Ваш исключительно необычный случай пробудил во мне сильнейший научный интерес. Результаты анализов показывают, что в присланном Вами сосуде содержался концентрированный хлораль гидрат[5], и если Вы действительно приняли внутрь ту дозу, что следует из Вашего описания, то она должна соответствовать эквиваленту порядка восьмидесяти гран. Этого вполне достаточно, чтобы очень быстро погрузить человека в полусон, плавно переходящий в глубокое оцепенение. На первой стадии прием такого количества хлораль гидрата достаточно часто сопровождается галлюцинациями, порой весьма причудливыми – особенно у индивидуумов, ранее не подвергавшихся наркозу. В сопроводительном письме Вы сообщаете, что круг Вашего чтения включал преимущественно литературу по оккультизму; также там указано, что Ваш интерес к вопросам посмертного существования приобрел, по существу, болезненный характер.