– Он же чуть-чуть не угрохал Боба Мидоуза! – В голосе хозяина прозвучало смятение. – Вместе со своим приятелем остановил его повозку прямо перед Броукасовской усадьбой. Все знают, что Боб – боксер из лучших, но тот отдубасил его так… Когда Боба подобрали на лужайке за воротами, он был еле жив, по кусочкам собирали.
Баронет задумчиво кивнул.
– Значит, вы его тоже встретили?! – воскликнул хозяин.
– Да, можно сказать и так, – ответил баронет. – Мы видели кого-то, кто, пожалуй, и есть Забияка. Боже правый, ну и урод!
– Так говорите же! – взмолился хозяин почему-то шепотом. – Боб Мидоуз утверждает, что одежда у них такая, как носили при наших дедах, а у Забияки голова будто продавлена. Это и в самом деле так?
– Кажется, да. Одежда была старомодная, а такой формы черепа я прежде никогда не видел.
– О господи! Вы, сэр, не знаете, верно, что около тех ворот в тысяча восемьсот двадцать втором году расстался с жизнью Том Хикмен, известный боксер? Ну и его приятель Джо Роу – серебряных дел мастер из Сити. Том Хикмен был пьян-пьянешенек и решил на полном ходу проскочить в ворота раньше фургона, что ехал навстречу. Погибли оба, он и Джо, да еще вдобавок колесо фургона прокатилось по голове выпавшего из повозки Хикмена.
– Хикмен, Хикмен… – пробормотал сэр Фредерик. – Это, случайно, не Бахвал?
– Вот-вот, он самый. Он вечно выигрывал на ринге, нанося удар снизу в челюсть, и никто не мог уложить его, покуда с ним не сразился Найт по прозвищу Бугай из Бристоля!
Стивенс встал со стула, он был бледен:
– Довольно, сэр. Мне нужно отдышаться… Давайте поедем дальше.
Хозяин гостиницы хлопнул его по плечу:
– Не вешай голову, парень! Как я смекаю, ты ему отвесил тумаков, что покамест не удавалось никому. Садись и прими стаканчик чего покрепче: если кто в Англии и заслужил нынче доброго напитка, то только ты. Раз уж ты задал взбучку Бахвалу – да хотя бы и мертвому… то поквитался с ним не за себя, а за многих. Э, даже не о кулачных бойцах речь… Знаешь, что он натворил когда-то прямо здесь, где мы сейчас сидим? Много лет назад мне рассказал об этом со слезами на глазах седенький сквайр Скоттер незадолго до своей смерти. Признаться, я слышал эту жуткую историю от многих, но Скоттер-то видел все самолично. В тот злосчастный декабрьский вечер Шелтон победил Джона Хадсона в Сент-Олбенсе, причем Бахвал – он ставил как раз на Шелтона – выиграл немало деньжат на этом. Они с Роу ехали мимо, остановились перед гостиницей и заглянули сюда, причем Том Хикмен уже был крепко под мухой. И вот он – Бахвал – взял в кухне большую кочергу да и принялся расхаживать по всем комнатам. Люди-то попрятались, потому как сама погибель притаилась в его мерзкой ухмылке. А вот в этом самом кресле – где теперь сидите вы, капитан, – лежал и грелся перед камином продрогший песик породы терьер. И Бахвал, не найдя никого, на ком бы мог сорвать свой кураж, вдруг заприметил его – и одним ударом перешиб собачонке хребет. А потом, дьявол, замахнулся окровавленной кочергой на тех, кто глазел издали, с хохотом вскочил в свою одноколку и погнал прочь от гостиницы в Финчли. Ну а в Финчли-то он и не доехал: его туда доставили с разбитой, будто яйцо, головой. И ходят слухи еще, что с тех пор многажды видели этого песика перед усадьбой Броукасов – залитый кровью, тащится по парку со сломанной спиной и ищет, ищет, кто его убил. Ну вот, теперь ты все понимаешь… Скажу тебе, парень: когда ты с Бахвалом дрался, то дрался не только за себя.
– Наверное, так. Не спорю, – ответил на это молодой боксер, – но одного такого раза достаточно. Лучше уж я буду иметь дело с сержантом ветеринарной службы. Сэр, если вы не возражаете, – обратился он к баронету, – то ехать обратно в Лондон я бы хотел по железной дороге.
Призрак бродит по Лондону
Загадочные события происходят отнюдь не только где-то на далеких окраинах. Сейчас, когда я пишу эти строки, передо мной на столе лежит подборка документов о нескольких днях работы в здании, расположенном почти в центре Лондона, всего лишь в считаных сотнях ярдов от площади Пикадилли. Хотя в этом отчете совсем немного страниц, думаю, они вполне заслуживают того, чтобы обратить на себя внимание общественности.
К работе мы решили приступить вскоре вслед за тем, как достоянием гласности сделались первые сообщения. Все они основывались на показаниях жильцов этого дома. Согласно им, в подвальном помещении имело место явственное и при этом безусловно зловещее сгущение паранормальной атмосферы. Кроме того, по всему зданию слышались странные постукивания, на лестнице же порой можно было увидеть непонятное свечение. А молодая женщина, не жившая в этом доме, но часто бывавшая в нем по своим профессиональным обязанностям, сообщала о том, что ей несколько раз доводилось замечать там призрачную фигуру немолодого человека со зловещим выражением лица.
Безусловно, этой информации было достаточно, чтобы наша группа приняла решение ее проверить. Начало работы датируется поздним вечером 28 мая 1924 года. Непосредственно в дом мы вошли ровно за час до полуночи. По пути нам пришлось пройти мимо расположенного неподалеку театра. Только что закончился спектакль, и улица была заполнена шумной, беззаботной толпой возвращающихся домой любителей сценического искусства; тем сильнее оказался контраст, когда мы свернули в переулок и увидели нужное нам старинное здание, мрачное во всех смыслах, окутанное пеленой тьмы и безмолвия.
Несколько слов о составе нашей группы. В нее входила молодая дама (в дальнейшем буду называть ее по исполняемой ею деятельности «духовидица»), с которой мне уже неоднократно приходилось сотрудничать; секретарь, в чьи обязанности входило вести рабочий протокол; молодой голландский художник, обладавший, по его собственному признанию, способностью вступать в контакт с духами; мистер Орас Лиф, известный в спиритических кругах как сильный медиум; врач, о котором в данном случае достаточно сказать, что он работает на Уимпол-стрит[7]; преподобный Вейл Оуэн[8]; и наконец, автор этих строк собственной персоной.
Поскольку идея этой ночной экспедиции принадлежала мне, я же взялся за то, чтобы обезопасить наше мероприятие от проделок всяческих любителей шуток. Все двери были тщательно заперты, а путь на единственную лестницу, ведущую в подвал, надежно перекрыт отрезком бечевки, протянутым поперек ступеней.
