Мимо прогромыхала телега, которой управлял тип в странном монашеском наряде. Чувствовал себя он при этом на удивление спокойно. Даже по сторонам не смотрел.
На телеге лежало то, что я поначалу принял за мешки: они были серыми и грязными. Правда, некоторые из них почему-то были в красных пятнах. В тот миг я не придал этому внимания.
– По-моему, это кто-то из псиоников, – прошептала Данара. – Больно безмятежный, гад! Что будем делать?
– Пускай едет, – решил я. – Нельзя привлекать к себе внимания. Если убьём его – другие псионики могут встревожиться. Поймаем и начнём допрашивать – пошлёт сигнал своим. Хрен знает, на какое расстояние этот тип «долбит»? Вдруг, они отсюда с Питером общаться могут?
– Чего-чего? Думаешь, их адепты есть и в Петербурге? – вскинулась Данара.
Киборг отрицательно мотнул головой.
– Нет, там быть не должно. Эти гадёныши локально селились. Тут, в ближнем Подмосковье. Но зато основательно обустроились, ничего не скажешь.
– Тише вы! – потребовал я. – Не ровён час – услышит «монах», своим «факс» отправит.
Данара с киборгом замолчали. Даже не стали уточнять, что такое «факс». А я сам не мог объяснить, почему использовал именно этот термин. Наверное, потому что прикольно звучит.
– Дождёмся, когда повозка скроется из виду, и топаем дальше.
Телега исчезла за поворотом. Мы вылезли из кустов, вновь вышли на дорогу.
– Что же такое он вёз? – заинтересовалась Данара.
– Трупы, – сказал киборг. – Я разглядел.
– Хочешь сказать, что он вёз тела на кладбище?
Никакого кладбища по дороге нам не попадалось, да и выглядела эта версия весьма сомнительной. Я хотел ответить, но в этот момент почувствовал знакомые эманации. Пазл сложился.
– Поле Смерти. Вот куда едет труповозка. Они специально его подкармливают!
– Зачем? – не понял киборг.
– Чтобы задобрить. Сами справиться не могут, вот и идут на ухищрения.
– Раз тут появилось Поле Смерти, значит, что-то его привлекло.
– Ты знаешь ответ, – горько усмехнулся я. – Их как магнитом тянет туда, где погибло много людей.
– Хочешь сказать, что псионики – психи, которые устраивают массовые казни? – спросила Данара.
– А у тебя есть какие-то сомнения? – удивился я.
– Нет, конечно.
Киборг упрямо закусил губу. Я понял, что попал в болевую точку. Сержант снова встревожился за судьбу своих друзей.
– С Нечаем и Вышатой всё в порядке, – заверил я.
– Откуда ты знаешь?
– Чувствую, – соврал я.
Лицо Сержанта по-прежнему оставалось хмурым. Ну да, откуда здесь взяться лишней радости? Вот разберёмся с псиониками, выручим своих и тогда…
– Похоже, их лагерь близко, – сказал я. – Удваиваем осторожность.
Люди, если их много, всегда оставляют после себя массу следов. Особенно если речь идёт о крупном поселении. Мусор, вырубленный лес, проторенные дороги… По всем признакам ясно – мы на верном пути.
И всё же дураками псионики не были. Мы едва не нарвались на дозорный пикет. Если бы не моментальная реакция киборга, нас бы мигом спалили.
В дозоре находилось трое: тип в балахоне и двое мутов, которые не столько высматривали врага, сколько подобострастно заглядывали в глаза псионику.
Я принял решение часовых не трогать, а обойти их, сделав небольшой круг. К счастью, растяжками здесь не баловались – видимо, испытывали проблемы со взрывчаткой, минных полей не имелось, да и элементарная сигнализация вроде жестяных банок на верёвках тоже не была предусмотрена. Понятно почему – псионики полагались на ментальное сканирование. Если бы не блок, установленный Алиной, нас бы уже давно обнаружили.
Если первый пикет хоть как-то маскировался, второй находился на открытом пространстве. Тут было сразу два псионика и шестеро рабов. Псионики лежали на пригорке, а рабы копали котлован для отхожего места.
Ни те, ни другие не подозревали о нашем присутствии. До поселения уже было рукой подать. Я стал разглядывать его через трофейный бинокль, захваченный в закромах Доцента.
Для своей базы псионики выбрали бывший пионерский лагерь. Вернее, в моё время официально эти учреждения назывались как-то иначе, если не изменяет память – детским оздоровительным лагерем, но традиции советских времён оказались прочны, и в народе их по привычке звали пионерлагерями.
Кто был в них хоть в одном, можно сказать, что видел все. Совершенно типовые постройки: столовая с административным зданием, пять-шесть спальных корпусов, клуб, стадион. Надо отдать должное хозяевам – за территорией и домами следили, следов разрушения не было.
На большой площадке перед административным корпусом вместо флагштока высилась стела.
