очнулась, открыла глаза и обернулась.
– Школьники? – спросила она, когда граф Фрипп подошел ближе.
– Не совсем так, моя дорогая, – ответил старый лорд-барсук, тяжело опираясь на свою трость. – На самом деле это сироты. В Брее нет ни беспризорников, ни бездомных, миледи. И не будет, пока я остаюсь главой этого города.
Гретхен подставила руку, Фрипп подхватил ее под локоть, и они вместе неторопливо пошли в направлении реки.
– Благодарю вас за то, что согласились нас принять, милорд, – сказала Гретхен. – Не думаю, чтобы в наши дни в Лиссии нашлось много верлордов, согласных приютить у себя беженцев, спасающихся от Котов.
– «Гончие из Хеджмура» найдут в Дейлиленде много друзей, моя дорогая, – сказал Фрипп. – Но вы должны проявлять осторожность. Пока вы у нас в гостях, вам и вашим друзьям не следует выходить за границы моих владений.
– Не волнуйтесь, граф Фрипп, мы не станем разгуливать по улицам города. И вашим гостеприимством злоупотреблять тоже не будем. Среди моих людей есть раненые, но как только они встанут на ноги, мы отправимся дальше в путь.
– Мне не хочется, чтобы вы вновь подвергали свою жизнь опасности в диком лесу, леди Гретхен, – хмуро произнес Барсук. – Оставайтесь в моем доме столько, сколько захотите.
– Я очень благодарна вам за это предложение, но боюсь, что с каждым днем, который мы с моими «Гончими» проводим у вас, наши враги подходят все ближе. Я не хочу подвергать опасности Брей.
– Ваш юноша вон там, – сказал Фрипп, резко меняя тему беседы и указывая тростью вперед. – Не думаю, однако, что ему везет. Может, вы сами покажете этому вестландцу, как ловят рыбу уроженцы Дейла, моя дорогая?
Фрипп улыбнулся, Гретхен поцеловала старого Барсука в щеку и упорхнула по лужайке в направлении реки.
– Не клюет? – крикнула она издалека, приближаясь к шатким мосткам, вступающим от берега в переливающуюся от солнечных пятен реку Редвайн. Трент сидел на дальнем краю мостков в подвернутых выше колен штанах. Одна нога погружена кончиками пальцев в ледяную речную воду, вторая согнута в колене, на нее Трент опирался подбородком, лениво держа в руках удилище.
Услышав голос Гретхен, юноша с Холодного побережья поднял голову и удивленно раскрыл глаза.
– Если ты пришла, чтобы насмехаться надо мной, как это делал лорд-барсук, то, пожалуйста, не нужно, – крикнул он в ответ. – Граф уже достаточно повеселился, рассказывая мне, чем отличается один конец удочки от другого.
Гретхен осторожно, на цыпочках, прошла по скрипящим доскам мостков.
– Не бойся, – прошептала она. – Я буду молчать как рыба, чтобы не распугать твоих рыб. Но похоже, что тебе нужна помощь, а?
– Ничего мне не нужно, – ответил юный Серый плащ, – я сам все правильно делаю. Просто удочка – дрянь, вот рыба и не хочет клевать. Да ты сама взгляни, на этой удочке даже катушки нет!
В подтверждение своих слов Трент взмахнул удилищем вверх, и тут же его пальцы неаккуратными кольцами оплела провисшая леска.
– Ну, знаешь, плохому танцору…
– …всегда пол мешает, знаю, знаю, – со смехом закончил пословицу Трент. – Ладно, присаживайся. Только в воду ничего не бросай, договорились? Я все-таки твердо намерен до вечера хоть что-нибудь выудить из этой тухлой речки.
– Ну-ну, «тухлой»! Здесь, между прочим, такие крупные твари водятся, должна тебе заметить! – сказала Гретхен, невольно вспомнив странную тень, которую она увидела несколько недель назад у речного камня. – Я буду следить, чтобы тебя самого никто не поймал, Ферран!
Гретхен присела рядом с Трентом, свесила ноги с края мостика и стала наблюдать за тем, как он забрасывает леску назад в реку.
Леска скользила между изуродованными пальцами левой руки юноши – Трент потерял мизинец и безымянный палец, когда сражался с дикарями в Дайрвудском лесу.
– Все еще больно? – спросила Гретхен.
– Что больно?
– Твои пальцы… – ответила она. – Точнее, то, что их нет.
– Знаешь, иногда я чувствую тупую боль, особенно когда холодно, но в целом рука меня не беспокоит. Хотя, возможно, я не прав. До того как я потерял пальцы, я был отличным рыболовом. Да, наверное, именно в этом все дело.
Они оба рассмеялись. Вспомнили о том, как помогали друг другу выбраться из смертельно опасного Дайрвудского леса, и возникшая между ними тогда привязанность сохранялась и сейчас, в спокойной солнечной тишине Брея.
– Ты знаешь, почему я все это время сердилась на тебя, правда? – спросила Гретхен, когда их смех затих. – Ты слишком назойливо пытался опекать меня, и это меня раздражало. Теперь ты понимаешь?
– Пожалуй, – ответил Трент, следя за тем, как уходит под воду леска с привязанным к ней поплавком и крючком с наживкой. – Но опекать тебя все равно не перестану, потому что ты сейчас важнее любого другого живущего в Семиземелье оборотня. На тебя, и только на тебя, надеются стремящиеся к свободе люди, ты их боевое знамя.
– Хочешь сказать, что я сейчас важнее для людей, чем Дрю? – спросила Гретхен.
– Никто не знает, жив ли вообще Дрю, – пожал плечами Трент.
