– Да вроде нормально, – пробормотала я растерянно. – А что произошло-то?…
Всегда любила посиделки всей компанией у Вадима. Когда мы вот так вот, как сейчас, сидели на мягком ковре в зале и пили чай с печенюшками. А теперь еще в наше компании прибыло. Виталька лихо улыбался Рите, не замечая кровожадных взглядов Вадима. Вовка был задумчив и тих. Сияющая от какого-то внутреннего счастья Женя ни на секунду не отпускала руку Руслана. Он же был малость растерян и очень внимательно слушал, что рассказывали ребята.
Сообщение о том, что уже декабрь подходит к концу потрясло меня безмерно. Я даже сначала не поверила. Но погода за окном красноречиво свидетельствовала о разгаре зимы. То, что целых два месяца жизни выпали из моей памяти, ощутимо меня напрягало. Особенно услышав о происходивших событиях.
– Мадхит пробудил мертвого бога Девятиликого, что было чревато чуть ли не концом света, – рассказывал Вадим, – а потом еще Совет начал охоту за гематитовыми черепами богини смерти. В общем, жизнь била ключом.
– А как так получилось-то, что нам с Кариной память отшибло? – хмуро поинтересовался Руслан.
– Да просто в последней битве вам двоим очень здорово досталось, – пробормотал Олег.
– Ага, здорово, – Вадим хмыкнул, – да вы мертвы были минут десять, не меньше. Реально мертвы.
– И как это мы умудрились воскреснуть? – Руслан становился все мрачнее.
– Не знаем, – Вадим пожал плечами. – Просто вдруг оба в один момент задышали.
Я растерянно молчала. Ощущения были странные. Скреблась внутри какая-то неизвестная жуткая тоска… Но справа от меня сидел Эридан, а слева Андрей. И пусть я относилась к ним опять одинаково, но верила, что дело за выбором не станет.
– Все хорошо, что хорошо кончается, – нарочито весело подытожила Рита.
Мы еще долго не расходились. Я, Рита и Света двинули на кухню за новой партией сладостей. И вытряхивая из пакета в вазочку печенье, Света вдруг спохватилась:
– Карин, помнишь ты у меня спрашивала… – она осеклась. – Не помнишь.
– А что спрашивала-то? – полюбопытствовала я.
– Ты хотела узнать значение слов «эреклонар», «алаис» и «элаивиеллокнариель».
– Элаи… чего? Не, Свет, ты что-то путаешь, не могла я такого спрашивать, я это даже выговорить не в состоянии.
– И все же спрашивала. Я свидетель, – Рита засмеялась. – Мне тоже интересно, что эта абракадабра значит.
– «Алаис» и «эреклонар» это просто прилагательные, – пояснила Света. – Еще на первичном языке. Значат «первый» и «избранный».
– А какого лешего меня могло это заинтересовать? – не поняла я.
– Девчонки, ну вы скоро? – на кухню зашли Вадим с Олегом.
– У нас тут познавательный разговор, – отмахнулась Рита, – не отвлекайте своими чревоугодническими потребностями. А то длинное слово, Свет, что значит?
– Вынуждена признать, что тут я потерпела фиаско, – с досадой ответила Света. – Как переводится «элаивиеллокнариель» я так и не нашла. Хотя оно тоже вроде как на первичном языке.
– Так неудивительно, что не нашла, оно и не переводится, – с довольным видом знатока заявил Вадим. – У элаивиеллокнариель просто нет аналога ни в одном из существующих языков.
– А что оно значит, ты знаешь? – заинтересовалась Рита.
– Эмм… как бы объяснить… – Вадим растерялся.
– Давай я попробую. – Олег был очень серьезен, смотрел на меня как-то странно, словно с грустью. – Элаивиеллокнариель – это некое чувство. Вадим прав, сложно объяснить, что это… Ну вот вы знаете, что такое влюбленность?
– Ну типа да, – Рита кивнула.
– И разницу между любовью и влюбленностью вы, надеюсь, тоже понимаете, – продолжал Олег. – Часто случается так, что любви предшествует влюбленность. И если влюбленность рассматривать как первую ступень, то любовь будет второй. Что же касается элаивиеллокнариель… Это чувство является третьей ступенью. Наивысшей ступенью. И как бы ни огромна была пропасть между влюбленностью и настоящей любовью, но между этой самой любовью и элаивиеллокнариель пропасть еще больше… В наше время редко кто и до второй ступени доходит, ограничиваясь влюбленностью. А про элаивиеллокнариель я вообще молчу. Потому и нет аналогов для этого слова ни в одном языке. Просто люди и не подозревают, что такое чувство вообще существует. Наивысшая степень любви.
– Ой, как интересно! – Рита тут же воспылала энтузиазмом. – И я могу вот так вот просто идти по улице, и какой-нибудь парень навстречу – и вдруг элаивиеллокнариель?
– Нет, – не согласился Вадим, – оно зреет годами. Слишком тонкое чувство. Его так вот сразу не ощутишь.
На этом обсуждение столь философской темы закончили.
Из кухни мы с Олегом выходили последними. Он вдруг придержал меня за локоть.
– Карин, я бы хотел попросить у тебя прощения.
– За что? – опешила я.
– Ни за что. Просто так. Прости меня, пожалуйста.
Почему-то избегал смотреть мне в глаза.
