– Сходи, дочка, сходи, – поддержал ее погонщик. – Может, делер в день и вытрясешь. А нет, так пусть этот столяр хотя бы знает, что наш Филин в городе не одиночка, есть кому за него заступиться. А то вдруг столяр решит: мол, чужак поработает пока, а платить ему не обязательно…
– Пусть попробует! – выразительно тряхнул боцман кулачищем. – Под верстак загоню!
– А у тебя как дела, дочка? – обернулся старик к Лите.
– Я продала шаль, которую связала в прошлом рейсе. Из всех моих вещей только шаль и уцелела – у меня на плечах была… Но пришлось купить там же новую пряжу, так что у меня только полделера. Вот они.
– Молодчина, Паучок, – улыбнулась Мара.
– Она-то молодчина, – донеслось от порога, – но и я не хуже.
Капитан подошел к «скатерти» (сидящие подвинулись, давая ему место), непринужденно уселся на пол, поставил рядом с лепешками бутылку вина и один за другим высыпал на стол одиннадцать серебряных делеров. Все про себя сосчитали монеты, провожая каждую глазами.
– Ай-я! – восхитился халфатиец при виде денег, которые на борту «Облачного коня» он зарабатывал за полмесяца.
– Это где же столько сразу дают? – не удержался боцман.
– Там еще есть, – широко улыбнулся Дик Бенц. – У Старого моста, в игорном доме. Крупной игры там не ведется, но мне и по мелочи кое-что перепало. Я больше взял, но надо было вернуть долг.
– Одной милой и доброй девушке… – тихонько, вроде как для себя сказала Мара.
– Очень милой и очень доброй девушке, – подтвердил, не обидевшись, Дик Бенц и снова обернулся к боцману. – Говорят, большие ставки у Джакомо Ньето, но там при входе надо деньги показать, да чтоб не меньше коронета.
Погонщик с тревогой взглянул на юношу:
– Не нашему брату лезть в капитанские дела, сударь, а только вы бы полегче с игорными домами. Там сначала человеку дадут выиграть, а потом понемногу с него шкуру сдирать начнут.
– Да ладно! – легкомысленно отмахнулся несносный мальчишка. – Я играть умею, меня дядя учил. И он говорил, что у меня здорово получается.
Старик попытался объяснить доходчивее:
– Сударь, игра – дело коварное. Сегодня выиграете, завтра проиграете.
– Проиграю? – изумился Бенц. – А зачем мне это надо?
Лита отрезала пол-лепешки, положила сверху кусок колбасы, два перышка лука – и подала капитану.
Тот принял угощение с учтивым кивком и сказал:
– Кстати о деньгах. Мы же еще плату не обговорили. Кто сколько получал у капитана Джанстена?.. Ох, у нас же кружек нет! Пошлем к хозяину за посудой или пустим бутылку по кругу?
Затевающийся разговор касался всех. Бежать за кружками не хотелось никому, даже юнгу пожалели, а потому погонщик ответил за весь экипаж: мол, если капитан не брезгует пить с командой, то можно и по кругу бутылочку отправить. И кивнул боцману. Тот ударом в дно вышиб пробку и протянул бутылку капитану.
Бенц дожевал колбасу, запил вином, передал бутылку сидящей рядом Лите и спросил боцмана:
– Ну и как вы с Джанстеном уславливались?
Хаанс ответил обстоятельно:
– В рейсе кормежка за счет капитана, а в порту – кто как хочет. Кто деньги бережет, те могут и в порту нашу корабельную сухомятку жевать.
Дик Бенц солидно кивнул, принимая условие.
– Теперь деньги, – продолжал боцман. – Во-первых, каждому его доля в выручке. Обычная, какая в Торговом уставе обозначена.
Дик вновь кивнул, даже взглядом не выдав своей неопытности. Конечно, он знал, что небоходы на борту частного грузовоза получают втрое меньше, чем в экипаже королевского судна, зато имеют право на долю в прибыли. А вот какова эта доля – Дик не знал. Впрочем, какая сейчас разница? Все равно Торговый устав придется прочесть, и очень внимательно…
– Матросы на «Облачном коне» получали по коронету в месяц, а я, боцман, – полтора. Юнге в месяц платили десять делеров.
– Я получал восемнадцать делеров, – влез с уточнением наивный Филин. – Капитан Джанстен сказал: «Да у меня руки отсохнут, если я буду илву платить, как человеку».
Мара метнула на него свирепый взгляд: мол, кто тебя, дурака, спрашивал?
– Виноват, – поправился боцман. – Филину платили на два делера меньше. Хотя он плотник, каких и на королевском флоте не сыщешь.
– У меня руки не отсохнут, – щедро ответил капитан. – Коронет так коронет. Дальше давай.
– Пастушка получала два коронета, погонщики – по три.
– Погонщики? Их было двое?
– Двое, но один удрал с капитаном.
– Ну, вроде про всех знаю… о, прошу прощения, сеорета… то есть мы повара забыли. Как всем матросам, коронет?
– Нет, – ответила Лита безмятежно, – я получала три с половиной коронета в месяц.
