Тут рядом с красоткой появился какой-то старый гриб в кожаной куртке, засуетился, заохал растерянно:
– Эдонета, да как же так… Эдонета, извольте на мою руку опереться… Храни нас боги, как же вы до гостиницы дойдете?
– На тебя не обопрешься, – капризно отозвалась барышня. – Ты в труху рассыплешься!
А Порченый вскинулся при слове «эдонета». Знатная спандийка, вот как?
Он глянул на девушку иными глазами. Просто хорошенькой может быть и прачка. А тут другое, совсем другое. То, что поднимает эдонету над всяким сбродом. Делает ее недоступной – и желанной, отчаянно желанной.
Когда-то сыну портового сторожа разъяснили, что дворянки – не для таких, как он. С тех пор именно к дворянкам его тянуло, как кота – к настойке мяун-корня.
А ведь сейчас он никуда не спешит, верно? Вчера он ждал, когда ду Квинтано вернется из загородного дома. А сегодня незачем бежать к эдону Диого с утра пораньше. Хозе Сончес – не собачонка, которую поманили косточкой.
– Эдонета, – сказал он с самым рыцарским видом, какой только сумел на себя напустить, – если вы соизволите опереться на мою руку, я провожу вас хоть до гостиницы, хоть на край света!
– Да-а? – с сомнением протянула барышня. – А это удобно? Я впервые в таком большом городе, я не уверена…
– Эдонета, – встрял старый дурак, – вы помните, что говорила эдона Лавренсия? Барышня, оставшись без присмотра родственников, должна еще больше беречь свое доброе имя и дворянское достоинство.
Порченый с трудом сдержал желание дать старикашке затрещину – но через мгновение до него дошло, о чем проболтался дурень. Барышня осталась без присмотра, вот как?
Эдонета украдкой бросила на нового знакомого заговорщический взгляд и томно вздохнула: мол, какого зануду я вынуждена терпеть! А потом решительно положила ручку в перчатке на рукав Сончесу:
– Ваша милость, с благодарностью принимаю вашу помощь. Я остановилась в «Буром кролике», это недалеко. Вы только проводите меня до порога, а потом служанки из гостиницы позаботятся обо мне. – И через плечо добавила с досадой: – Ах, Педро, не будь таким ворчуном!
«Служанки из гостиницы? – отметил про себя Порченый. – Свою горничную, стало быть, барышня в город не взяла?»
Недоумение разрешилось быстро. Барышня оказалась не только хорошенькой, но и разговорчивой. Щебетала всю дорогу до «Бурого кролика».
Оказывается, эдонета Джасинта приехала из маленького поместья, принадлежащего эдоне Лавренсии, ее тете. До поместья дошел слух о смерти дальнего родича эдонеты Джасинты, жившего в Порт-о-Ранго. Пришлось пуститься в дорогу – узнать, не досталось ли ей наследство. Тетя по старости и болезни сопровождать девушку не смогла, а двоих домашних слуг пришлось «поделить»: горничная осталась ухаживать за эдоной Лавренсией, а старый Педро поехал с эдонетой. Был с ними еще дюжий крестьянин Доминго, взятый для охраны, но он в пути заболел, остался отлеживаться на придорожном постоялом дворе. На обратном пути эдонета и Педро его заберут.
Порченый про себя порадовался отсутствию Доминго. Дюжий мужлан мог бы помешать плану, который крутился в голове Сончеса.
А старый Педро помехой явно не был. Плелся сзади и уныло бубнил что-то вроде «видели бы покойные родители» или «что скажет эдона Лавренсия…» Раздражение в Сончесе он будил, еще как, а вот опаски не вызывал совершенно. Старая брюква не помешает его замыслам.
Хозе с каждым шагом уверялся: удача послала ему эту девицу, чтобы отпраздновать поворот в судьбе. Чтобы этот день стал действительно незабываемым. Сначала он получит красотку эдонету, потом – шхуну.
Все складывается удачно, неслыханно удачно, сама Риэли Насмешница приложила к этому свою божественную ручку. Гостиница – подходящее место, чтобы на скорую руку задрать красотке юбку. А старый гриб ей не защита.
Если девчонка будет умницей и ляжет сама, то это лучше всего. Хозе даже на подарок расщедрится, он не жадный и не нищий. А если поднимет визг, так показать ей нож – и заткнется. На шум никто не прибежит: кому надо связываться с подручным эдона Манвела ду Венчуэрры?
Но если все же сбежится народ – нрав-то у Риэли Насмешницы капризный, может и своему любимчику пинка дать! – то Сончес скажет, что эта девица прицепилась к нему на улице, много чего наобещала за три делера, а оказалась мошенницей…
За приятной беседой дошли до «Бурого кролика». Эдонета благонравно отстранилась от Порченого, оперлась на локоть слуги. Жаль. Так славно было чувствовать ее рядом, теплую, молодую, и так приятно было запускать взгляд за ее корсаж!
Скромно, не привлекая внимания, все трое прошли в комнату, где изволила проживать эдонета Джасинта.
Барышня села на стул, вытянув пострадавшую ножку:
– Ой, наконец-то!
– Прикажете кликнуть служанок? – холодно поинтересовался трухлявый пень.
– Не к спеху, Педро. Мы же еще не поблагодарили его милость. – Девушка улыбнулась Сончесу так, что тот растаял, словно снеговик на солнцепеке. – Полагаю, учтивость велит угостить моего спасителя глотком вина? Сходи к хозяину, принеси бутылку… ну, не знаю, самого дорогого…
– Знатной барышне нехорошо оставаться один на один с незнакомым мужчиной! – воспротивился старикашка приказу хозяйки. – Ежели вам угодно угостить его милость, так в шкафчике початая бутылка эфросского… если эфросское не подойдет, то я уж и не знаю, как его милости угодить!
– Полагаю, от бокала эфросского мой спаситель не откажется, – очаровательно склонила головку барышня. – Правда, нет закуски… – И сказала слуге властно, с нажимом: – Ты сходишь вниз за чем-нибудь вкусным!
