скоро завалит снегом, и он из труднодоступного превратится в недоступный совсем. И это мне совсем не нравится. Ой, как это нехорошо, когда благородные начинают вот так сбегать из цивилизации!»
Груць зачем-то постучал по засохшей в солонке соли. Солить было нечего, но он продолжал разбивать ее на крупинки, пока не измельчил всю.
«Это первая крыса и скоро придется бежать всем? – Груць задумчиво жевал бутерброд, наблюдая за тем, как двигалась на своем рабочем месте Гильда. – Но от чего?»
На скамью перед ним плюхнулся Патлатый, закрыв весь обзор. Патлатый был значительно бледнее обычного.
– Видел? – спросил он. – Им уже нечего скрывать. Они ходят туда-сюда вместе. Может, пришло время наведаться в их комнату? Они только что вышли, так что, может статься, сейчас идут те самые безопасные минуты. А мы их зря упускаем.
– Сиди и не дергайся. – Груць в упор смотрел Патлатому в глаза. – Сунешься к ним – голову тебе отвинчу.
– Новый поворот, – ощерился Патлатый, и в его глазах полыхнула ненависть. – Теперь уже и чужаков с дружинниками в этом проклятом месте трогать нельзя! Может, ну его, а, Груць? Бросай все – отойди от дел, раз уж так!
Они сверлили друг друга взглядами, не скрывая истинных чувств.
– А знаешь, почему ты такой невезучий, Патлатый? Потому что никак не нажрешься! К тебе десятка приходит – а уходит сотня, и это потому, что ты все вокруг пытаешься захапать. – Груць голоса не повышал, но сильно хлопнул ладонью по столу.
Патлатый тоже ударил по столу:
– Да что ты говоришь! А вот если бы ты так не перестраховывался, ко мне бы не десятки приходили!
– Иди проспись, – посоветовал Груць. – Может, что-нибудь поймешь.
– Боюсь, если пойму, станет еще хуже. – Патлатый отодвинул лавку и встал. Обе его руки все еще лежали на столешнице, и он нависал над Груцем мрачной тенью. К столу подошла Гильда. Привычным взмахом смахнула крошки и пепел.
– Принести что-нибудь вам? – И хотя формально обращалась она к обоим мужчинам, на самом деле вопрос был адресован исключительно Груцю. Патлатый презрительно скривил губы. С секунду он смотрел на девушку сверху вниз, а потом развернулся и быстрым шагом пошел прочь.
– Так что? – повторила Гильда.
– Есть у тебя какой-нибудь сидр или пиво? Бывает здесь что-нибудь такое? Хочу пить. Хочу что-нибудь алкогольное, но не хочу напиваться.
– Сложное желание. – Гильда наморщила лоб. – Компот давеча варила из сухофруктов…
Груць засмеялся, сверкнув заостренными клыками, выделявшимися в ряду идеальных зубов.
– Ах, Гильда, Гильда! Основное было слово «алкоголь». Какой, к собакам, компот?
Гильда и бровью не повела, она спокойно посмотрела в глаза Груцю и предложила:
– А вариант компота с каплей самогона рассматривается?
Мужчина моментально перестал смеяться и восхищенно воззрился на девушку:
– Гильда, ты гений!
Очень скоро перед Груцем появился большой стакан из толстого стекла. В нем плавали сваренные сушеные яблоки и сливы. Аромат сухофруктов перебивал запах самогона, который Гильда добавила в напиток.
– Это именно то, что нужно, – промурлыкал Груць после первого глотка. – Хотя пиво было бы уместнее…
– …но не вкуснее, – закончила за него Гильда. Она в первый раз за все время улыбнулась Груцю.
Открылась дверь. Папаша Крайт помогал вносить вещи новоприбывшим постояльцам.
– Сюда, пожалуйте сюда! Сейчас мы вас устроим. Гильда, помоги же! Никакого толку от этих женщин!
Вслед за тремя припорошенными снегом людьми в дом вернулись харадец и его спутница. Девушка по-прежнему опиралась на руку мужчины. Они прошли в угол зала и сели за один из столов.
Пара тихо переговаривалась о чем-то. Девушка сидела на краю стула и держала спину очень прямо. Харадец разложил по всему столу локти, стараясь закрыть ее от всех окружающих.
Одни люди приходили – брали с рабочего стола Гильды тарелки с разложенной по порциям едой, другие уходили, оставляя на столах грязную посуду и объедки.
Вернулась Гильда, устроившая новых постояльцев. Она сразу же направилась в тот угол столовой, где расположились Гали и ее телохранитель. И вскоре на их столе все было накрыто для ужина.
Груць наблюдал за ними; ее манера держаться ничем не отличалась от поведения остальных присутствующих в зале людей. Ничто в ее облике не выдавало знатную особу. Да и вообще они не были похожи на слугу и госпожу, посторонний наблюдатель скорее признал бы в них брата и сестру.
Гали с любопытством рассматривала все вокруг. В подобное место она попала впервые. Грубые, но функциональные формы наполняли все пространство вокруг нее. Мебель, посуда, одежда. Все было лишено привычного ей лоска и изящества, зато было добротно и, казалось, простоит века. Она подмечала, что и люди соответствовали обстановке. Словно облезал лак этикета с каждого, входящего в двери. Все старались казаться проще, незаметней и приземленней. Постоянное желание человека соответствовать и тут проявляло себя во всей красе.
После ужина они поднялись в свою комнату, харадец вошел вслед за фигуркой в плаще и плотно притворил дверь.
