Заиграл знакомый ритм, и несколько девиц, сидящих на кожаном диване, запищали, стайкой направившись вверх по лестнице к стеклянному танцполу. Макс воспользовался моментом, наблюдая за ними запрокинув голову, а потом сказал:
— Она… мне есть о чем с ней поговорить. О стоящих вещах.
— Вещах?
— Вещах. То, как мы разговариваем. Естественно, не о случайных связях. — Он повернулся, упершись локтями в стойку. — Но, в отличие от этой компании…
— И Сэнди, — добавил Лю.
— В отличие от этих и Сэнди, — поправил себя Макс. — Это просто казалось более существенным, если ты понимаешь, что я имею в виду. Все остальное представляется таким… мимолетным.
— Вся Ротация мимолетна, Макс, — тихо промолвил Лю.
— Я знаю. И это никогда раньше не беспокоило меня. Мне всегда была по вкусу самостоятельная жизнь — делаешь что хочешь и когда пожелаешь. А затем просто двигаешься дальше, пока это не начнет надоедать.
— Безусловно, ты выбрал оригинальный способ для описания идеалов индивидуализма, — сказал Лю.
— Все ради себя — таковы правила. Ни национальности, ни разделения религий, никаких отвлекающих моментов или серьезных отношений, пока нас не закрепят на одном месте. Но…
— Я в это не верю. Максимилиан, выступающий против Ротации?
Макс пожал плечами:
— Ой, успокойся, я не собираюсь поднимать революцию. Просто — вероятно — мимолетное может быть обычным мусором.
— Полагаю, — сказал Лю, рассуждая, — это подтолкнуло нас к погоне за сексом с красивыми людьми, потому что мы будем жить где-то в другом месте через пару лет. И я этим очень доволен.
— Правильно. И в новом море будет еще больше рыбы.
Лю не ответил.
— Отбросим чрезмерные метафоры в сторону, Макс…
— Ох, ты знаешь, о чем я, не притворяйся, будто нет. Эта девушка, Кэрис, она другая.
Теперь настала очередь Лю выглядеть встревоженным:
— Другая? Максимилиан, ты же не думаешь о… Не в двадцать семь. Не тут. — Макс молчал. — И не с этой девушкой по имени Гэри.
— Кэрис, идиот. Это уэльское имя. — Макс засмеялся. — Я знаю, знаю.
— Ты всю свою жизнь живешь в Европии, не так ли? Я, может, и не совсем знаком с ее обычаями, но Правило пар, кажется, действительно работает. Во имя кого?
Макс поерзал на месте, перед тем как произнести ответ клятвы:
— Не Бога, не короля, не страны.
— Во имя кого? Во имя себя, — закончил клятву Лю, прежде чем Макс успел ответить. — Не во имя твоей девушки, твоего парня, твоего рода или даже твоих детей. Это лучшее общество, где каждый может оставить их всех. Потому мы все способствуем утопии как индивидуальности, пока не наступит время, когда нам можно будет задуматься о том, чтобы осесть где-то и завести семью.
— И Правило пар в настоящее время гласит: возраст для этого по крайней мере тридцать пять лет. — Он опрокинул в рот еще одну рюмку. — Индивидуализм означает свободу, когда ты молод, и семью, когда ты стар. Чего еще желать? Это идеально.
— Я знаю, — вздохнул Макс.
— Не звони ей, — посоветовал Лю. — Оно не стоит того. И тут вряд ли что-то получится.
Девушки вернулись с танцпола, теперь они казались более сплоченной компанией, чем были до того, как ушли. Некоторые, отделившись от остальных, направились к туалету, в то время как девушка в красном платье проскользнула к Максу. Наклонившись над баром, чтобы сделать большой глоток через соломинку молодого человека, она неотрывно смотрела на него.
— Ты живешь неподалеку? — спросила незнакомка.
— Достаточно близко.
Лю, улыбнувшись, отошел в сторону, а девушка протянула Максу руку, ее ногти были выкрашены в ацетатный красный, в тон наряду.
— Меня зовут Лиза. Тебе нравится мое платье? — Она выгнулась в ненатуральной позе, и Макс одарил ее долгим оценивающим взглядом.
— Это, конечно, нечто.
Лиза наклонилась к нему:
— Поехали к тебе.
— Я не могу. Не сегодня.
Она надулась.
— А если бы метеориты уничтожили наш мир завтра, тогда ты пожалел бы о том, что не пошел ко мне сегодня? Это недалеко.
