спин-протектору знать было необходимо.
В правильно устроенном государстве каждый должен заниматься своим делом. Поэтому спин-протектор должен заниматься только теми делами, которые требовали его непосредственного внимания. Для того чтобы разбираться с прочими делами, существовали сенат, кабинет министров, полиция, министерство по внештатным ситуациям и множество других подразделений и ведомств. Ну, к примеру, зачем спин-протектору знать о том, что пенсионеры получают пенсию в пять раз меньше прожиточного минимума? Или то, что врачи в областных клиниках зачастую скидываются, чтобы купить лекарства, необходимые тяжелобольным пациентам? Должен ли спин-протектор заниматься подобными вопросами? Разумеется – нет! Спин-протектор должен заниматься не рутиной, а делами первостепенной важности. Без которых вверенное его заботам государство в момент утратит самобытность и суверенитет. Вот так обстоят дела.
Несмотря на дорогие костюм, часы и прочие причиндалы, которые Чипизубов очень любил, вид у него – рыжеватые волосы, будто растрепанные ветром, удивленно вытаращенные глаза, короткая верхняя губа с будто приклеенной к ней щеткой усов, мелкие, неровные зубы – вечно был как у облитого водой котенка, взъерошенный и напуганный. Спин-протектору это нравилось. Чипизубов об этом знал. И старался не разонравиться спин-протектору. Потому что иначе старшим референтом станет кто-нибудь другой. А Савелий Чипизубов тотчас же утратит весь свой авторитет и влияние в кругах, особо приближенных к спин-протектору. А без этого Чипизубову и жизнь будет не в радость. Быть таким же, как все, – разве можно сыскать более горькую долю для бывшего высокопоставленного чиновника? Самое любопытное, что в государственной табели о рангах должность старшего референта котировалась совсем невысоко и приравнивалась к армейскому званию прапорщика. Но, как известно, денщик, чистящий сапоги верховному главнокомандующему, значит гораздо больше, чем любой из генералов. Если, конечно, он не дурак. А Савелий Чипизубов дураком не был. Его можно было назвать кем угодно – интриганом, лжецом, подхалимом, филистером, лизоблюдом, пустобрехом, только не дураком. Будь Чипизубов дураком, он никогда бы не добрался до той должности, что занимал сейчас. А если бы и добрался, то долго бы на ней не удержался.
Вот так.
Чипизубов скользнул в чуть приоткрытую дверь кабинета спин-протектора и замер меж двумя гвардейцами, обеими руками прижимая к груди красную папку с гербом. В отличие от многих других Чипизубов не признавал планшетов, ноутбуков, смартфонов и прочих новшеств, отдавая предпочтение старой доброй папке с бумагами. Спин- протектору, который и сам был не в ладах с современной оргтехникой, а любые гаджеты считал сатанинскими игрушками, чипизубовская манера появляться с папкой в руках тоже нравилась. И Чипизубов тоже об этом знал. А если бы не знал, то был бы дураком. Но дураком, как нам уже известно, Чипизубов не был.
Зато Чипизубов умел подавать самые плохие новости так, что они казались не такими уж плохими. За это великое искусство спин-протектор особо выделял его среди других своих помощников. Ему ведь и самому не очень-то хотелось разбираться с плохими новостями. А с помощью Чипизубова это занятие становилось похожим на разгадывание замысловатых ребусов, которое само по себе доставляло спин-протектору удовольствие. Даже если в итоге выходило совсем не то, что хотелось.
За столом спин-протектора не было. Чипизубов осторожно глянул по сторонам. Как утверждали злые языки, его выпученные, как у глубоководной рыбы, глаза обладали способностью видеть даже собственные уши. Конечно же это было неправдой. Тем не менее рыбьи глаза Савелия Чипизубова обладали одним уникальным свойством: всякому, кто встречался с ним взглядом, хотелось тотчас же отвести взгляд в сторону. Не чувствовал этого один только спин-протектор. Быть может, потому, что на него Чипизубов всегда смотрел с почтением и плохо скрытым обожанием. И спин-протектору это нравилось.
– А, Чипизубов, – раздался голос справа, из-за беломраморной дорической колонны, непонятно зачем и как оказавшейся в этом зале.
Старший референт сделал шаг вперед и подобострастно улыбнулся:
– Господин спин-протектор…
Спин-протектор стоял возле полотна Рубенса в тяжелой золоченой раме и ногтем ковырял кракелюры. Мелкие кусочки краски и лака, отшелушиваясь, падали на нижнюю часть рамы.
– Совсем запаршивела картинка, – не глядя на референта, сообщил спин-протектор. – Пора в реставрацию отдавать.
– Да, господин спин-протектор, – не задумываясь, согласился Чипизубов.
Он знал, когда нужно соглашаться не задумываясь.
Спин-протектор отряхнул руки и повернулся лицом к референту.
– Ты что-нибудь понимаешь в живописи, Чипизубов? – спросил он.
– Нет, господин спин-протектор, – честно признался референт.
– А я вот понимаю, – почему-то с грустью произнес спин-протектор и заложил руки за спину. – Я столько в ней понимаю, Чипизубов, сколько ты никогда не будешь понимать, проживи ты хоть десять жизней!
С последними словами он внезапно вскинул вверх левую руку с выставленным указательным пальцем. Но Чипизубов хорошо знал эту его привычку, поэтому и не испугался. Он лишь повинно опустил голову и произнес обычное:
– Да, господин спин-протектор.
Спин-протектор опустил руку, посмотрел на ноготь, под который забилась краска с картины Рубенса, и с досадой цокнул языком. Чеканя шаг, к нему тотчас подошел гвардеец и протянул швейцарский нож. Спин-протектор открыл нож и принялся чистить ноготь специально для этого предназначенным инструментом. Швейцарские ножи с огромным числом лезвий и самых разных приспособлений были слабостью спин-протектора. Одной из многих.
– Короче, Чипизубов, пришли кого-нибудь там, чтобы занялись картиной. А то, чего доброго, вся осыпется.
– Непременно, господин спин-протектор.
