ресурсы военного ведомства на выращивание кристаллов кибернита с нужными свойствами, затем на его испытания. Шла в обход, проявляла инициативу, презрев указания, – для всего этого есть забытое слово: ловчила. У нас, ты знаешь, за такие дела можно заиметь коррекционный браслет. Ведь от «непохожих» можно ждать чего угодно. А Мо – стопроцентная «непохожая». Первая такая за двести лет. И потому её оставили.
– Вслед за дочерью Оберманна всё чаще стали рождаться дети с непроницаемыми зонами кортекса, – задумчиво произносит Валевский, мучимый сомнениями: откуда ему известно то, что не может быть известно наверняка?
Я догадываюсь о его сомнениях по движению губ, в растерянности выдохнувших одно слово: «Оракул».
Ага, значит, ты ходил к Оракулу? Ну-ну! Однако крепко тебя прижало, друг, что побежал за советом Мудрых. Каюсь, слишком часто оставлял тебя без своего участия.
Я говорю:
– То-то и оно, Арти. Я ведь тоже из «непохожих». И моя жизнь должна была быть очень короткой: из утробы матери да в конвектор. Часто я думаю: не потому ли она, эта жизнь, так опупенно, сказочно, божественно привлекательна?!
А вот ты, – я подступаюсь к другу, – ты кем себя чувствуешь после кражи документов?
Валевский согласно кивает. Что он может ответить? Что могут добавить слова, если ясно и понятно и не требует доказательств: нормальному аналитику и в голову не пришло бы сомневаться в деятельности Главного Управления, а тем более стать на пути системы…
И снова Арт обдумывает то, что у меня дар озвучивать мысли, которые этот молчун просто не находит нужным произнести. Что бы ты делал без меня? Мой язык, горло и связки делают твою работу, приятель!
Несколько секунд мы просто смотрим друг другу в глаза.
Это необходимо.
И чем дольше мы знакомы, тем более необходимо: после таких гляделок приходит ощущение законченной полноты и взаимопонимания. Многое из того, что нужно обозначить словом, становится лишним, и рваного обрывочного разговора вполне хвата….
– Только война способна вывести подводное человечество из состояния счастливого сна, в котором мы всё больше замыкались в себе. Профессор Мо чувствовала, что в действиях генерала Ли Оберманна есть особая правда. Любой Золотой век когда-нибудь заканчивается, Арт…
– Мы застали конец Золотого века. Пожалуй.
– То, чем блефовал генерал, – универсальное оружие – существует. Изобретено учёными Надмирья. И оно будет пущено в дело рано или поздно.
– Против Колоний, – кивает аналитик.
– Против Колоний, – эхом отвечаю я. – Внешние надолго замуровали бы нас, и время Первого Вдоха настало бы лет через сто.
Арт снова кивает:
– На Суше способны на самоуничтожение, я в этом убедился. Энергетический голод скоро даст о себе знать, и тогда у внешних найдётся повод для любых безумств.
Не знаю, почему мне так важно оправдаться за то, что я сделал:
– Арти, мы не могли контролировать всё, что происходит на поверхности. А контроль за оружием такой мощности необходим. Оставался один выход: самим вскрыть нарыв. А для этого нужно было сначала выйти. А затем взять в руки скальпель и перепачкаться в чужой и своей крови.
Валевский потрясён. Его давит не сама постановка дела, а нравственная сторона вопроса, его пунктик.
Я болван, я совсем забыл – у парня сильная контузия, зачем было так прямо? Да его может убить моя правда…
– И тогда Подводные Колонии развязали войну между Сушей и Морем. Начали с грандиозной провокации: отдали на заклание двести человек, из них девятнадцать детей, и базу КС… – Арт уверенно, словно ставит точку, припечатывает:
– Признайся, это сделал ты.
– Да. Это сделал я, – отвечает за меня полковник Эйджи. Полковнику Эйджи во что бы то ни стало нужно успеть исповедаться, а времени в обрез.
Арт несколько мгновений стоит неподвижно. Ранения напомнили о себе: я вижу, как бьётся синяя жилка под неестественно белой полосой шрама на его виске.
– Я с тобой, Марк, дружище! – выдыхает он.
Мне становится легче.
«Как камень с души», – говорили предки.
Я хлопаю Арта по спине, он колотит кулаком в мои рёбра. Мы не успеваем сказать друг другу всё, что хотели сказать. Остаётся лишь попрощаться.
Главное Управление оживает; открываются входы. Вот и те, кто пришёл за нами…
* * *Валевский видел охрану, профессионально оттеснившую его от инсуба.
«Ребята побывали на поверхности», – отметил Арт. Он без колебаний шагнул вперёд, чтобы заявить о разглашении секретных материалов, ушедших с его о-кубо по служебному каналу инсуба, и увидел поверх плеча ближайшего охранника: рука Эйджи вскинулась в натренированном молниеносном движении, дуло нацеленного на аналитика
