– Да.
Мой двойник допивает свой стакан.
Я заканчиваю свой.
Соскальзывая с табурета, он говорит:
– Я выйду первым.
– Куда двинешься?
– На север, – отвечает другой Джейсон после паузы.
– Я за тобой следить не стану. Могу ожидать того же от тебя?
– Да.
– На двоих мы их не поделим.
– Кто их больше заслуживает – это вопрос, ответа на который может и не быть. Но если дойдет до нас с тобой, я не позволю тебе встать между мной и Дэниелой и Чарли. Мне это не нравится, но если понадобится, я убью тебя.
– Спасибо за пиво, Джейсон.
Я провожаю его взглядом.
Жду пять минут.
Ухожу последним.
Снег еще идет. Его выпало, наверное, с полфута, и на улицы вышли снегоочистители.
Спускаюсь на тротуар. Останавливаюсь. Оглядываюсь.
Кроме нескольких клиентов бара, поблизости никого нет.
Я не знаю, куда идти.
Идти некуда.
В кармане две ключ-карты, но воспользоваться ими я не решаюсь. Другие Джейсоны вполне могли заполучить копии, войти в комнату и ждать моего возвращения.
И только тут до меня доходит, что во втором отеле осталась моя последняя капсула.
Можно о ней забыть.
Иду по улице.
Два часа ночи, и я держусь из последних сил.
Сколько других Джейсонов бродят сейчас по этим улицам, задавая себе те же вопросы, терзаясь теми же страхами?
Сколько уже убито?
Сколько стали охотниками?
Не могу отделаться от чувства, что на Логан-сквер небезопасно, даже посреди ночи. В каждом переулке, в каждом дворе может скрываться кто-то, и я всматриваюсь в темноту, ловлю малейшее движение.
Через полмили я прихожу к Гумбольдт-парку.
Бреду через снег.
По пустому, беззвучному полю.
Сил уже не осталось.
Болят ноги.
Урчит пустой желудок.
Больше не могу.
Вдалеке виднеется какое-то дерево с согнувшимися под тяжестью снега ветвями.
Нижние в четырех футах от земли, но они все же предлагают какую-то защиту от метели.
Ближе к стволу снега на земле почти нет. Я сажусь с подветренной стороны.
Здесь тихо.
Слышу вдалеке рокот разъезжающих по городу снегоуборочных машин.
Небо кажется неоново-розовым из-за всех огней, отраженных низкими тучами.
Запахиваю поплотнее бушлат, сжимаю в кулаки пальцы, стараясь сохранить тепло.
С того места, где я сижу, мне видно пустое, с редкими деревьями поле.
Вдалеке вдоль пешеходной дорожки горят фонари, и снег, падая через их свет, образует яркие короны из сияющих хлопьев.
Там – никакого движения.
Холодно, но не так, как могло бы быть в ясную, тихую погоду.
