– Если можно, перенесите наказание на завтрашний вечер. Днем у девочек урок танцев, а после палки больно даже ходить.
– Палка… – Акио задумчиво оглядел майко в зале. Его взгляд остановился на Мие, которая как раз закончила завязывать пояс.
В памяти снова всплыло состязание по танцам. Она плыла, невесомо скользила над полом, словно не касаясь его…
Поморщившись, генерал вспомнил, как ковыляли служанки в их доме после очередного наказания. Отец не терпел ни малейшего неповиновения и не признавал оправданий. Все слуги знали, что наказание за проступок будет жестоким.
– Думаю, мы обойдемся без палок, – задумчиво протянул Такухати, и наставница Оикава вздрогнула от предвкушающей улыбки на лице директора.
Глава 5
Предательство
Мия подняла руку, но не успела даже постучать. Дверь отъехала в сторону.
– Вы хотели меня видеть?
Это прозвучало так невинно – «хотели видеть». Мия догадывалась, зачем Такухати позвал ее. Но сказать вслух: «Вы собирались меня наказать?» – было выше ее сил.
Стоявший на пороге директор кивнул:
– Входи, лучшая ученица.
Она поежилась, сняла сандалии и робко шагнула за порог.
Мия уже бывала в домике директора, но раньше, до того, как в «Медовом лотосе» появился Акио Такухати.
Обстановка внутри неуловимо изменилась. Исчезла икебана в углу, миниатюры на стенах и вышитые подушечки, но появилась стойка с оружием. Не пахло больше ароматическими маслами. На стене висел кинжал со странным волнистым лезвием, похожим на застывший язык пламени, а на низеньком столике у стены стоял медный чайник. В воздухе ощущался еле заметный запах чая – чуть сладковатый и отдающий молоком.
– Хочешь чаю?
Доброжелательность его тона напугала. Мия не знала, как вести себя. Она была готова к тому, что директор разгневан. Но Такухати, казалось, пребывал в хорошем расположении духа, даже голос его, обычно резкий, звучал вкрадчиво.
Мия нерешительно кивнула. Она не хотела пить, но чаепитие позволяло оттянуть страшный момент.
А может, после приятной беседы Такухати сжалится и отпустит Мию?
Что он вообще собирается делать? Какое наказание за оплошность приготовил для нее?
Она села, наблюдая, как директор достает вторую чашку. Самханский фарфор – белый и тонкий, как лист бумаги. Из горлышка полилась бледно-желтая жидкость. Мия подняла изумленный взгляд на самурая:
– Это чай?
Он снисходительно улыбнулся:
– Чай. Молочный оолонг из Самхана. Попробуй, это вкусно.
Несмотря на странный цвет, напиток оказался действительно вкусным. Почти лишенный горечи и терпкости, легкий, с молочным послевкусием.
– Один из плюсов мира, – сказал Такухати, смакуя вкус чая. – Скоро будет больше самханских товаров.
Сердце в груди Мии дернулось и быстро застучало.
– Будет мир?
Он покосился на нее, словно удивляясь радости, звучащей в голосе девушки.
– Как медленно доходят новости в провинцию! Сёгун выдает свою двоюродную сестру за самханского принца. – Губы генерала скривила циничная усмешка. – Думаю, дети огня надеются на бескровную смену династии. У Ясукаты до сих пор нет наследника.
Рассуждения о правителях мало затронули Мию. Она думала только о том, что будет мир, а это значит, пропасть, разделившая ее и Джина, станет чуть меньше. И она, уехав с самханцем на материк, не будет чувствовать себя предательницей.
Мысли от политики перескочили к случившемуся в купальне. В тот вечер она пыталась рассказать Такухати о своих подозрениях, но сейчас, когда воспоминания чуть поблекли, все происшедшее казалось сном – нелепым и диким, какими часто бывают сны. Мия уже не была так уверена в собственной вине. Возможно, ей просто показалось. Возможно, остальные девочки видели и чувствовали то же самое, но каждая промолчала, чтобы не чувствовать себя глупо.
Такухати – маг, он должен знать, почему открылись врата.
– Потому, что мир полон жадных дураков, не желающих знать своего места, – ответил директор, наливая себе еще чая. – Прошлый маг школы открывал врата в Дзигоку[6], пытаясь получить больше силы. Причем делал это как раз в купальне. Я нашел затертые следы прежних ритуалов. Однажды открытую дверь распахнуть куда проще. – Такухати скривил губы. – Себя убил, чуть жену не угробил и вас…
Он не стал продолжать, но Мия вздрогнула. Перед глазами встала уродливая оскаленная харя, от которой несло мертвечиной.
– Себя убил? – нерешительно переспросила она.
Директор кивнул:
– По словам следователя, который осматривал тело, на нем следы воздействия демона. – Он усмехнулся. – Это не отменяет вашей вины, Мия. Я не знаю, в ком из вас спит
