купальню и жмущихся по углам испуганных девочек. Задержал взгляд на Мие.
– Итак, лучшая ученица, – голос директора был холодней, чем зима на его родном Эссо, – что здесь произошло?
– Девочки часто гадают. – Вид у наставницы Оикавы был жалкий. – Но никогда раньше…
– Ты знала, что это происходит? – ровно уточнил Акио.
В испуганном лице женщины было что-то неуловимо овечье и безмерно раздражающее генерала. Очень хотелось рявкнуть на наставницу, но Такухати сдерживался.
– Знала, – убито подтвердила старшая гейша. – Мы все знали, господин директор. Все были майко, поэтому относимся к таким вещам с пониманием…
– Вот как? – Такухати еще раз оглядел купальню, задержав взгляд на контуре ворот-тории на досках пола. Отношение генерала к подобному «пониманию» читалось на лице без всяких слов. – Тогда я должен наказать и наставниц. Грязной работой на этот раз никто не отделается.
Бывшая гейша сглотнула.
– Я понимаю, господин Такухати, – признала она. – Нам всем повезло, что вы были рядом.
– Ты даже не представляешь, насколько повезло, – жестко подтвердил директор. – Слышала про Шима Каэдэ?
Наставница сглотнула и кивнула. Легенда об островке с несколькими рыбацкими деревушками, который полностью захватили демоны, пожрав души прежних обитателей, была известна каждому.
– Чтобы очистить потом Рю-Госо, потребовалась бы армия. Ты или кто-то из наставниц обязаны были сообщить мне об этих развлечениях. Магия не для простолюдинов. Как им удалось открыть проход в нижний мир?
– Я не знаю, – пролепетала госпожа Оикава.
Такухати поморщился:
– Ладно. Что с девочками?
– Большинство просто напуганы. Сизука ничего не помнит…
– Совсем ничего?
– Последние несколько дней.
– Повезло, – скривил губы Такухати. – Демон мог прихватить и больше перед уходом.
– …Мия ранена.
Директор стиснул челюсть так, что под кожей заиграли желваки. Ему снова до ужаса захотелось рявкнуть на старую дурищу.
– Почему не доложили?
– Куда вы? – жалобно выкрикнула ему вслед наставница и засеменила за стремительно шагающим мужчиной.
Он ворвался в зал для медитаций, где находились испуганные майко. Несколько девочек всхлипывали в объятиях наставниц, остальные, оживленно жестикулируя, обсуждали происшествие.
Мия сидела, привалившись к стене. Вид у нее был потерянный и несчастный.
Он пересек зал и склонился над девушкой.
– Покажи!
– А? – Она подняла бледное лицо. – Директор Такухати… это я виновата.
– Потом. Покажи, куда тебя ранили?
Она помотала головой:
– Это царапина.
– Сколько можно повторять? – процедил он сквозь зубы. – Не спорь со мной, лучшая ученица! Показывай. Ну! Или мне тебя раздеть прямо тут?
Она вспыхнула, отвела взгляд. Развязала пояс, обнажив перебинтованное плечо.
И правда – царапина. Залечивая следы, оставленные демоном, Такухати мимоходом удивился облегчению, которое испытал, когда понял, что с девушкой все в порядке.
– Я виновата… – снова начала Мия.
– Я знаю, – он погладил ее по голове, – вы все виноваты. И будете наказаны.
– Нет, это все я…
– Ты слишком много на себя берешь, лучшая ученица.
– Послушайте…
– Позже, Мия, – велел он, словно невзначай коснувшись ее щеки.
Уже не слушая девушку, Такухати вернулся к двери, из-за которой выглядывала наставница Оикава. Вид у гейши был такой, словно она вот-вот заплачет.
– Третий час ночи. Пусть идут спать, – сухо бросил он, поравнявшись с наставницей.
Она кивнула, признавая его правоту. Тронула его за локоть, привлекая внимание:
– Директор Такухати, простите…
– Что еще?
