внешним видом операционные столы. Единственным источником света служила маленькая масляная лампадка, не позволявшая толком осмотреться.
Переведенцев услышал стон и только спустя пару секунд понял, что стонет он сам.
«Плохо, очень плохо! В таком состоянии много не навоюешь!»
Попробовал пошевелить руками за спиной и ощутил железо на запястьях, вяло громыхнули звенья натянутой цепи.
«Куда она идет?»
Капитан изогнулся, чтобы оценить свое положение, затем со вздохом снова опустился на землю. Стало ясно, что его заковали в нечто, напоминающее средневековые кандалы, а цепь соединяет короткие поводки между браслетами на верхних и нижних конечностях.
– Истильковот? – спросил мужской голос с металлическими нотками где-то над головой.
– Еще бы понять, что ты говоришь!
Дмитрий хотел взглянуть на собеседника, но при попытке повернуть голову на него обрушился тяжелый удар каким-то тупым предметом. На этот раз сознание устояло, однако искры из глаз посыпались веером. Неведомый противник схватил пленника за волосы и придавил ему голову коленом к земле. Капитан попробовал дернуться – бесполезно. Все, что оставалось – натужно сопеть и с надеждой ждать следующего этапа, когда враг вместо побоев начнет угрожать и задавать вопросы на известном языке. Однако мучитель молча поднес к глазу сталкера острие копья и, похоже, не собирался останавливаться.
– Терекеля гу! – приказал возникший из темноты человек, одетый в белый халат научного работника с именной табличкой.
Мучитель повиновался ему и вышел прочь, попав на мгновение в поле зрения капитана – то была та самая статуя, которую он видел ранее на входе!
– Как вы? – любезным тоном поинтересовался пожилой гость. – Из вас не успели сделать нарезку?
– Господи! Что это за чудовище, и что оно от меня хотело?
– Это Анубис, проводник умерших в загробный мир, каковым его считали во времена… впрочем, неважно. Он собирался пытать вас и допросить.
– Выколов мне глаз?
– Не глаз, мой мальчик, а глаза. Они ведь не нужны для ответа на вопросы, верно?
– Но я даже не знаю, на каком языке этот собакоголовый ко мне обращался!
– Он тоже не знаком с русской речью, и это скорее ваши проблемы, что вы не знаете древний семитский.
– Какой?
– Диалект арабского, если вам так понятнее, на котором говорили египтяне несколько тысячелетий назад.
– Как вам удалось его остановить?
– Я сказал ему, чтобы он оставил вас в покое.
– Вы приказали богу Древнего Египта?!
– То титул, присвоенный молвой, – пренебрежительно махнул рукой незнакомец. – Ему действительно тысячелетия, но он не вполне живое существо, выполняющее здесь функции привратника и проводника. Я подчинил его.
«В последних словах явно слышится нотка самолюбования», – отметил для себя капитан, медленно подтянув ноги как можно ближе к животу и за счет этого дотянувшись до краешка кармана на штанине, где у него торчала пара скрепок.
– Я слышал ужасный вой, когда шел по туннелю…
– Не бойтесь. Этот двухметровый шакал не слишком торопился выполнять мое желание, пришлось его немного проучить.
– Вас не затруднит снять кандалы?
– Это излишне.
– Если честно, немного пугает ваша откровенность и словоохотливость. Вы собираетесь убить меня?
– Я намерен задействовать вас в одном эксперименте, но его итогом, действительно, станет ваша смерть.
– И могу я узнать, кто лишит меня жизни?
– Профессор Синцов, к вашим услугам, – улыбнулся ученый, – а вы?
– Офицер клана «Честь и мужество», капитан Переведенцев.
– Только «мужиков» мне здесь и не хватало, – расстроено покачал головой ученый и снова повернулся к какой-то вырезанной на стене таблице древнеегипетских иероглифов, которую он рассматривал последние секунд тридцать. – Вы один?
– К сожалению.
– А как попали сюда?
– Через подземный туннель.
– Да? Вполне возможно, у семи нянек дитя без глаза. Я уже почти забыл про него.
– Как же вы очутились здесь, прошли мимо охраны на поверхности? – настал черед удивляться для капитана.
– Трудно объяснить. Практически по воле случая, в виде двух случайных пассажиров.
– Не слишком понятно.
