мимо Борисово, я бы в любом случае на них так наехал. Мне нужно было их подчинить, а что для этого может быть лучше, нежели взять командира за горло? Хотя бы и на хуцпе?
– Командир гарнизона младший лейтенант Хромых. Выполняю устный приказ штаба полка о снятии с объекта и об отходе к Идрице.
– А госпиталь с ранеными дядя оборонять будет? Почему не предупредили руководство госпиталя о своём бегстве? Основания для отхода вам довели? Свежая информация об обстановке на фронте имеется? Как вы вообще определили, что на телефонной линии штаб полка висит, а не немецкие диверсанты? Вы без боя оставили немцам целехонький железнодорожный мост! Ладно, госпиталь не ваша структура, но почему мост перед отходом не взорван?! Штаб полка вам этого случайно не запретил?!
Мамлей[35] напрягся. Ну, я бы на его месте тоже это сделал – обвинения нешуточные, за один невзорванный мост его по идее вполне шлепнуть можно. И даже без участия Военного трибунала при этом. Сейчас он начнет оправдываться, я его еще немножечко пугану, потом скомандую возвращаться к мосту, посажу в окопы, успокою, чтобы не нервничал, а как отобьем залетных фрицев, обрадую своим вариантом эвакуации. Как я думаю, прокатиться с ветерком на поезде вместо нескольких десятков километров пешком никто из краснопёрых не откажется…
И тут мои радостные мечты младший лейтенант решительным образом оборвал:
– Товарищ лейтенант, у вас на плечах из-под снаряжения случайно не погоны торчат?
Твою же мать! Нежданчик!
А мамлей тем временем продолжил контратаку:
– И предъявите мне ваши документы, доказывающие ваше право задавать мне такие вопросы!
И что теперь делать?
– Ты не обнаглел ли, младший лейтенант, бросив охраняемый объект, документы у меня спрашивать? А спецобмундирование с этими погонами ты в скором будущем тоже, возможно, оденешь. Если доживешь до этого момента.
Младший лейтенант, несмотря на видимое напряжение, сохранял хладнокровие:
– Вот когда его одену, тогда и будет другой разговор. А пока, товарищ лейтенант, предъявите мне документы! Ну, или как танкист хотя бы скажите, кто в настоящий момент является начальником автобронетанковых войск Красной Армии?
Твою …!!! Вот это ж…па!!!
Собраться с мыслями и что-то придумать младший лейтенант мне не дал. Парень, видимо, ждал мою заминку и, отскакивая в сторону, выхватил из кобуры наган:
– Это диверсанты! Огонь!
Да, настоящий герой!
ВВ-шники, несмотря на очевидное неравенство сил, сыпанули по нам огнем, благо мой личный состав наблюдал из люков за ходом переговоров, а рядом с боевыми машинами встали грузовики.
Попавшая в нагрудную пластину пуля помогла мне упасть на землю. Вторая, похоже, сорвала с головы шлем. Я, хоть и здорово напуганный, сообразил, что останься на месте и меня добьют без вариантов, перекатился в сторону и гепардом рванул за ближайшую БМД. В итоге, уже забегая за машину, я попал под пулеметную очередь, поддавшую мне ускорения еще и в спинную пластину бронника.
Боевые машины без команды открыли ответный огонь, причиной, похоже, послужили лежащее ничком тело Севастьянова и потери среди любопытствующего личного состава и в грузовиках.
ВВ-шники отстреливались недолго, буквально за несколько минут все было кончено.
Умирающего младшего лейтенанта я нашел около угла здания вокзала. Ему не повезло больше, чем мне. До укрытия он не успел добежать буквально пару метров.
– Ну, и зачем ты оказался таким дурным и бдительным, братишка? Все, что от тебя мне было нужно, это чтобы ты встал вместе с моим взводом в оборону около моста, балбес. А теперь ты у меня людей пострелял, и я твоих кончил. А немцы только радуются.
Умирающий мамлей хрипел и пускал кровавые пузыри изо рта.
– Да… глупо получилось… – И умер.
Хотелось плакать.
Несмотря на мои большие опасения, отделался я в этой неприятной истории всего лишь двумя убитыми. Вторым оказался Ваня Петренко, поймавший в своем КамАЗе пулю прямо в лоб.
Один из шоферов получил касательное ранение в предплечье, зазевавшийся гранатометчик был ранен в плечо серьезнее, однако обошлось без перелома кости. Нештатные медики подразделения приступили к медицинской помощи, оказав ее сначала моим бойцам а потом и уцелевшим красноперым, которых как раз к этому моменту разоружили и согнали к боевым машинам пинками мои десантники.
Замысел был полностью сорван, и я, только я в этом был виноват. Потери времени становились критическими. Отправив выживших ВВ-шников в госпиталь на БТР-Д, надлежаще проинструктиров Якунина, я выдвинулся к мосту. Дело еще можно было поправить, и жертвы этой бессмысленной стычки не стали бы напрасными. Бронетранспортер должен был к нам присоединиться после выполнения своего санитарного рейса.
Боевые машины оставили грузовики в лесу за болотцем и выскочили к высоткам у железнодорожного моста. В моем замысле скрытность занимала довольно большое место, поэтому вывести одну из БМД за высоту 41,4 я не рискнул. После полученных мной уроков размышления, как бы я поступил на месте противника, поневоле выходили на передний
