— Первый взрыв произошел на одной из демонстраций, когда одного гнома по ошибке арестовали, — продолжил Атол с мрачным выражением лица. — Порох и мушкетные пули в бочке с длинным фитилем рядом с пинкертонцами. Убило троих пинкертонцев и десятерых невиновных. Следователи сказали, что это могли быть только наковальники. Чтобы избежать подозрений, бочку поставили за несколько дней до демонстрации, а о месте проведения знали только мы и наковальники. Они могли свалить всю вину на гномов, но свидетель заявил, что видел, как подрывник убегал с места происшествия. Говорил, что тот высоковат для гнома.
— Но ради чего? — спросил Флетчер. — Чего они могли добиться?
— Мы никогда не узнаем, — ответила Кресс с закрытыми глазами и трясущимися от внезапного гнева руками. — Все их лидеры исчезли в тот же день. Но были еще нападения. Одно на суде того самого молодого гнома. В этот раз убило тридцать человек, включая самого гнома. Как будто им было наплевать. Они оставили визитную карточку, в прямом смысле. Членскую карту, принадлежащую лидеру и которую невозможно подделать.
— Как ту, которую вы дали мне и которую показали на суде? — спросил Флетчер.
— Нет, такие карты для младших членов, если их можно так назвать. Большинство парней и девушек в Корсилиуме когда-нибудь получают такую карту, их раздают, как леденцы, — ответил Атол, качая головой. — И я тоже раздавал, если ты не забыл. На суде о ней вспомнили только для того, чтобы спутать присяжных, которые не знали бы всего этого, находясь так далеко на севере Корсилиума. Это был всего лишь входной билет.
— У Рори и Женевьевы тоже есть, — подтвердил Джеффри. — И даже у некоторых аристократов. Плюс, большинство обслуживающего персонала, как повар мистер Мэйвезер, тоже сюда приходили. Они, как и я, хотели попробовать пиво.
Наступило напряженное молчание. Все обдумывали, насколько все стало плохо. Интересно, их миссия вообще хоть что-то изменит? Принесет ли мир то, что народ увидит, как гномы, эльфы и люди сражаются вместе?
— Годы прогресса пошли псу под хвост, — прошептал Отелло, уставившись в пространство. — Все было бессмысленно. Естественно, во всем обвинили гномов. Заявили, что мы заманили впечатлительную человеческую молодежь алкоголем, промыли им мозги и заставили выполнить грязную работу.
— Расскажи им, что думает Утред, — сказала Брисс, лицо под завесой невозможно было разглядеть.
Отелло закатил глаза и покачал головой, будто считал это пустой тратой времени. Кресс пнула его, и он вскрикнул, потирая голень.
— Я хочу узнать, что в этих свертках, так что давай уже, — скрестила она руки. — И ув
— Ладно, ладно! Это глупая теория, но не глупее, чем все остальные объяснения, что я слышал, — проворчал Отелло, сев и начав осматривать ноги с рыжими волосками на наличие синяков. — Он думает, что кто-то среди руководства наковальников работал на Триумвират. Новые антигномьи настроения уничтожают наше оружейное дело. Ответственные за снабжение отказываются покупать у нас. Ползут слухи о том, что мы подстроим так, что наши мушкеты взорвутся прямо в руках владельцев.
— Или с тем же успехом это может быть какой-нибудь фанатичный гном, верящий, что мы снова должны поднять восстание, — предположила Кресс, которую не впечатлила теория отца Отелло. — Типа Ульфра. Он худший из нас. Раньше Атилла был под его крылом, пока, конечно, не встретил тебя, Флетчер.
Она лучезарно ему улыбнулась и повернулась к Атолу с Брисс.
— Я знаю, что вы оба работали на износ над суперсекретным проектом и потому не смогли прийти посмотреть, как я выиграла Турнир, — с оттенком предостережения обратилась Кресс. — Так что давайте посмотрим, из-за чего весь сыр-бор.
Брисс с предвкушением хлопнула в ладоши и начала раздавать свертки членам команды. Флетчер не сдержался и тут же разорвал обертку своего. Мягкая ткань под коричневой бумагой ясно сказала, что это — форма.
Он вытащил ее, встряхнул и поднял на свет, дивясь темно-синей ткани, из которой та была сделана.
Мундир был отделан серебряной вышивкой, имел открытый воротник и широкие белые отвороты. Он доходил до колен, но материал был толще, чем у его куртки.
— Мундир должен оказаться достаточно длинным и плотным, чтобы ночью вы не замерзли, и достаточно легким, чтобы сохранили подвижность, — пояснила Брисс, смущенно теребя платье. — Это шерсть, так что материал дышащий, но я также подмешала масло, чтобы обеспечить водонепроницаемость, хотя шерсть и сама по себе водоотталкивающая.
Флетчер увидел, что остальные держали в руках такую же одежду.
— Идеально, — выдохнул Флетчер. — И это синий и серебряный — цвета Ралейгов, да?
— Да, — засмеялась Брисс. — Рада, что ты заметил! Поначалу я хотела сделать их зелеными, чтобы сливались с окружающим миром в джунглях. Но ведь нужно, чтобы люди видели вас через камни виденья. Помните, что вам нужно завоевать сердца и умы толпы. Цветная форма поможет всем узнавать вашу команду.
— Точно, — сказал Флетчер, надевая мундир и разглядывая такие же штаны, которые шли в комплекте. — Я и не подумал об этом.
— Я также сделала для вас обувь, — указала Брисс на ряд сапог до колена, которые Атол оставил на столе. — Из эльфийской кожи, мягкие, но прочные. Самая лучшая кожа.
Сильва на этих словах радостно улыбнулась, склонив голову в знак признания. Команда без конца благодарила Брисс, а Атол перекатывался с пятки на носок, с нетерпением ожидая, когда сможет открыть собственные свертки.
— Теперь моя очередь, — вмешался Атол, пока Брисс не успела ответить. — Я знаю, Сильва, что у тебя уже есть лук и фалкс, так что боюсь, что у меня для тебя ничего нет, кроме стрел с синим оперением — цветами твоей команды.
— Все в порядке, — ответила Сильва, но в ее голосе проскользнуло разочарование. — Мое оружие принадлежало отцу, так что думаю, оно сгодится.
— Хорошо, хорошо, — отвлеченно отозвался Атол, в предвкушении потирая руки. — Кресс, я уже сделал для тебя гривну и нож к Турниру, так что для ближнего боя у тебя
