– Здравствуй, Джаспер, – я робко улыбнулась ему, а потом и остальным. – Очень приятно познакомиться со всеми вами, у вас очень красивый дом, – светским тоном добавила я.
– Спасибо, – отозвалась Эсме. – Мы рады тебе, – с чувством добавила она, и я поняла, что впечатлила ее смелостью.
А еще заметила, что Розали и Эмметта нигде не видно, и вспомнила, как старательно Эдвард отрицал мое предположение о том, что остальные недолюбливают меня.
Развить эту мысль я не успела: меня отвлекло выражение лица Карлайла, пристально и многозначительно смотревшего на Эдварда. Краем глаза я увидела, что Эдвард кивнул.
Из вежливости я отвела взгляд и снова засмотрелась на прекрасный инструмент на возвышении у двери. Мне вдруг вспомнилось, как в детстве я мечтала выиграть в лотерею и купить рояль для мамы. На нашем купленном с рук пианино она играла не особенно хорошо, только для себя, но мне нравилось смотреть на нее. Играя, она превращалась в новое, таинственное существо, не похожее на просто мою маму, которую я принимала как должное. Конечно, она записала меня в музыкальную школу, но я, как большинство детей, ныла и жаловалась, пока она не разрешила мне бросить уроки.
Эсме заметила, куда я смотрю.
– Ты играешь? – спросила она, кивнув в сторону рояля.
Я покачала головой.
– Совсем не умею. Но он такой красивый! Вы на нем играете?
– Нет, что ты, – засмеялась она. – Неужели Эдвард не сказал тебе, что он музыкант?
– Нет, – я прищурилась и недовольно перевела взгляд на Эдварда, который вдруг напустил на себя невинный вид. – Но мне следовало бы догадаться.
Эсме в замешательстве подняла тонкие брови.
– Ведь Эдвард умеет все, правда? – пояснила я.
Джаспер прыснул, Эсме укоризненно взглянула на Эдварда.
– Надеюсь, ты не хвалился. Это некрасиво, – нахмурилась она.
– Я чуть-чуть, – без стеснения рассмеялся он. От этого смеха лицо Эсме смягчилось. Они обменялись коротким взглядом, которого я не поняла, но при этом Эсме выглядела почти надменно.
– Вообще-то он даже слишком скромничает, – сообщила я.
– Так поиграй ей, – посоветовала Эсме Эдварду.
– Ты же только что сказала, что хвалиться некрасиво, – напомнил он.
– Из каждого правила есть исключения.
– А я бы хотела послушать, – высказалась я.
– Вот и хорошо. – Эсме подтолкнула Эдварда к роялю, он повлек за собой меня и усадил рядом с собой на банкетку.
Прежде чем повернуться к клавиатуре, он долго и сердито смотрел на меня.
А потом его пальцы стремительно побежали по слоновой кости клавиш, и зал наполнился звуками яркой буйной мелодии. Мне с трудом верилось, что эту сложную симфонию звуков извлекает из инструмента всего одна пара рук. У меня невольно открылся рот и отвисла челюсть, и я услышала, как мою реакцию встретили приглушенными смешками.
Не переставая играть, Эдвард как ни в чем не бывало взглянул на меня и подмигнул.
– Нравится?
– Это ты сочинил? – ахнула я, догадавшись.
Он кивнул.
– Любимая вещь Эсме.
Я закрыла глаза и покачала головой.
– Что-то не так?
– Я чувствую себя как полный ноль.
Музыка замедлилась, изменилась, и я, к своему удивлению, узнала тему колыбельной Эдварда, вплетенную в более сложную мелодию.
– Это ты меня вдохновила, – тихо сказал он. Мелодия струилась, невыносимо ласковая и нежная. Я не могла выговорить ни слова.
– Знаешь, ты им понравилась, – непринужденно заметил Эдвард. – Особенно Эсме.
Я оглянулась, но огромный зал был уже пуст.
– Куда они ушли?
– Полагаю, тактично дали нам возможность побыть вдвоем.
Я вздохнула.
– Им-то я понравилась, а Розали и Эмметту… – я умолкла, не зная, как выразить свои сомнения.
Он нахмурился.
