– Какой уж есть.
– А во-вторых?
– Достаточно и во-первых.
Девушка надула губки. Лицо у нее при этом стало настолько забавным, что Торн едва не рассмеялся.
– Ну, объясню, объясню. Ты подумай сама. Когда нас ждут?
– Сегодня. Или завтра, ты уже говорил.
– Именно так. Но главное, нас ждут днем. И если портал схлопнется ночью или, вот как сейчас, вечером, его могут полезть восстанавливать сразу, а могут и до утра подождать. И что дальше? Всю ночь сидеть, караулить? Нет уж, лучше я подожду до утра и, отдохнувший и выспавшийся, спокойно возьму их за жабры.
– Но ночью у тебя будет преимущество.
– Ну да, зрение и слух. Но как раз его я упускать не собираюсь. Пустим козла на рассвете.
– И что?
– А ничего. Там обязательно должна быть какая-то система, предупреждающая хозяев, что птичка в клетке. Представь себе. Их выдернули из постелей, они примчались, обнаружили причину… Что дальше?
– Ругаться будут.
– По себе судишь? Ну-ну, не обижайся. Ты совершенно права. Будут ругаться. И расползутся по своим делам. Кто-то отправится досыпать, кто-то умываться… Завтракать им тоже захочется. И в то же время портал надо восстанавливать, причем быстро, мы ведь можем и рано поутру приехать. А значит, один, максимум двое самых невезучих отправятся работать. Тут мы их, – Торн плотоядно потер руки, – и поспрашиваем. Поговорим за жизнь. Ну а потом, если сочтем нужным, отправимся в гости и возьмем остальных тепленькими, сонными и в ваннах. Логично?
– Ну… да.
– Вот видишь. Поэтому не следует торопиться, а надо лечь, поспать и отдохнуть. И желательно – не замерзнуть.
О-о-о, как покраснела! Торн видел это в полумраке совершенно отчетливо. Намек насчет прошлой ночи поняла отлично. Оборотень вздохнул:
– Вот что, ночи здесь куда холоднее, чем на прошлой стоянке, да и ветер может подняться. Так что выбирай. Или ставим тебе палатку, или можешь мне под бок заваливаться. Не волнуйся, я детей не ем. Главное, не пинайся ночью.
И снова покраснела. Надо же, какие стеснительные вампирши пошли. Торн демонстративно зевнул, бросил в догорающий костер объедки и принялся устраиваться на ночь, сооружая походную постель из кучи веток и двух тонких, но плотных одеял. Не потому, что так уж любил спать под открытым небом, а просто чтобы, случись нужда, не терять даром времени, выпутываясь из палатки. Конечно, магическую сеть, чтобы при нужде подняла тревогу, он вокруг установил, но все равно, случиться может всякое. А неудобства… Да что неудобства? Все еще не слишком холодно, дождя нет, потерпит. Чай, не в первый раз.
Он уже засыпал, когда одеяло зашевелилось и Кира, нырнув под него, прижалась к теплому боку оборотня. Торн зевнул:
– Что, не захотела с палаткой возиться?
– Ага, – судя по недовольному тону, и захотела, и попробовала, но по незнанию да в темноте не поняла, как ее ставить. – Мог бы и помочь.
– Надо было попросить, – вновь зевнул Торн и, не дав Кире разразиться возмущенной тирадой на извечную женскую тему о мужчинах, у которых ни глаз, ни мозгов, приказал: – Все, отдыхаем. Завтра нам потребуется много сил.
Как ни странно, он неплохо выспался. Может, Кира и пиналась ночью, но усталость давила так, что Торн ничего не чувствовал. Однако утром за это пришла жестокая расплата – рука оборотня, на которую она ухитрилась за неимением подушки пристроить свою голову, затекла так, что при попытке шевельнуться Торн едва не взвыл от боли. Веселое начало дня, ничего не скажешь.
Самое паршивое, что эта оказавшаяся на удивление тяжелой для своих весьма скромных размеров девица даже не проснулась, когда он освобождался от излишнего груза. Только на другой бок перевернулась да засопела. В другое время и в другом месте Торну, наверное, было бы плевать, но сейчас он, сам не зная почему, предпочел смолчать и ругаться сквозь зубы начал уже возле озера, когда начавшую отходить руку словно пронзили тысячи маленьких иголочек.
Когда Кира все же соизволила проснуться, Торн уже заканчивал готовить завтрак. Доверять столь ответственную процедуру, как приготовление пищи, спутнице он больше не решился. Хватит с него и вчерашнего. Конечно, с голодухи все сожрешь, но все же мясо должно быть поджарено, а не сожжено. Так что ели они вкусно, и по окончании процедуры Торн чувствовал себя бодрым и готовым к новым свершениям.
Козел, просидевший ночь на веревке, привязанной к глубоко вбитому в неподатливую каменистую землю колу, выглядел не лучшим образом. Похоже, он смирился с тем, что ни вырвать кол, ни оборвать веревку у него не получится, но от этого не успокоился. Еще и здоровенную кучу наложил, то ли в отместку, то ли в знак протеста. Хорошо еще, не блеял ночью, судя по всему, отдыхал, чтобы набраться сил к утренней драке. Такое утверждение можно было смело считать подтвержденным благодаря его воинственному виду и направленным на подошедшего оборотня рогам. Сдаваться просто так травоядное явно не собиралось.
Ну, не собиралось – значит, пойдешь разобранным. Для оборотня, даже не принявшего боевую форму, и медведь не противник. Бурый, естественно. С белым сложнее – он и крупнее, и посильнее будет. Торн в свое время по дурости схлестнулся – так даже в обличии зверя еле справился. Тем не менее, козел – не медведь, и даже не тигр, минуты не прошло, как он уже расположился на плечах Торна и, оставив всякие попытки к сопротивлению, лишь испуганно вращал ошалело выпученными глазами. Судя по их красному цвету, то ли удар в лоб его ошеломил, то ли животное где-то достало книгу и всю ночь читало.
