– Да, мало! – вдруг заорал Радаван. – Мало! Ты основал Орден, немного поигрался с ним, а потом тебе надоело и ты ушел. Все пришлось делать мне! Мне! А сейчас вернулся на готовенькое и отодвинул меня, как мебель! Ненавижу!
Он был страшен в этот миг. Весь белый от ярости, во все стороны слюна летит… Торн даже шаг назад сделал – вдруг как набросится, укусит, а бешенство – оно лечится с трудом и не всегда. А потом просто шагнул вперед и закатил Радавану оплеуху, как какой-нибудь истеричной бабе. Речь прервалась на полуслове, и командор Ордена плюхнулся на задницу. Оборотень посмотрел на него – и скривился.
– Ты дурак. По факту ты и был первым человеком в Ордене. Но, похоже, у тебя не хватило ума этого понять. Уходи, и если я тебя еще раз увижу, то убью. Пшел вон.
Торн даже не заметил, как совершил одну из самых распространенных ошибок человека. Увлекся процессом и перестал смотреть по сторонам. А зря. Но Алисия, скромно и бесшумно стоящая рядом, оказалась менее подвержена эмоциям и успела увидеть то, что ускользнуло от рассеянного внимания оборотня. И когда напарник Радавана, оставшийся вне поля зрения Торна, вскинул руку, она сделала единственное, что еще можно было в такой ситуации. Шагнула вперед, и заряд боевого амулета ударил ее в грудь, отшвырнув под ноги Торну.
Оборотень действовал на рефлексах, мгновенно поставив защиту, и второй удар разбился о нее сияющими брызгами. Торну было плевать. Он нагнулся, подхватил девушку на руки… Она была еще жива, и ей даже удалось, несмотря на искаженное болью лицо, улыбнуться. Попыталась что-то сказать, но не получилось, только губы шевельнулись, и потекла по щеке тоненькая струйка густой, почти черной крови. А потом глаза Алисии закрылись, теперь уже навсегда, и тело ее, вдруг ставшее очень тяжелым, обмякло.
Торн осторожно положил ее на снег, потом встал. Эти двое идиотов по-прежнему долбились в его купол. Идиоты, защиту мага класса Торна им не пробить. Все это он обдумывал как-то отстраненно, скидывая одежду, чтобы ее не порвать. Ему не нужна будет магия, чтобы справиться с этими двоими, и теплая кровь на руках успокоит его лучше валерьянки. Торн шевельнул плечами и приготовился выпустить Зверя, а потом вдруг понял, что этого не требуется, что Зверь теперь – часть него самого. Ну и ладно. Значит, не на кого будет ссылаться, оправдывая кровожадность или, принимая поздравления с победой, осознавать, что принадлежит она не тебе. Что же, тем лучше.
Миг спустя купол опал, и смазанная серая тень метнулась к предателям. И это было последним, что они видели в своей жизни.
Эпилог
В камине потрескивали, стреляя искрами, сосновые поленья. Конечно, березовые лучше – горят дольше и ровнее, нет копоти, толстым слоем покрывающей камин и норовящей забить дымоход. Вот только отшельнику нравилось именно такое, яркое и стреляющее пламя. А дымоход… да прочистит, не впервой.
Сидеть у огня, вытянув к нему обутые в теплые носки из козьей шерсти ноги, было хорошо. Неспешно потягивать подогретое красное вино со специями и толикой коньяка еще лучше. Это не опьяняло, но заставляло мысли течь медленно и куда попало, не зацикливаясь на одном. Да и ночью потом позволяло нормально спать, а то сны, первое время после возвращения сюда приходившие каждую ночь, пугали четкостью, красочностью и безысходностью. Теперь вроде бы уже реже – привычная обстановка действовала успокаивающе.
А еще успокаивал снег, уже вторую неделю идущий без перерыва. Снежинки, огромные и легкие, словно куриный пух, опускались с неба медленно, плавно. Вроде бы ничего особенного, но дорогу засыпало так, что по ней не то что проехать – даже пройти не у всякого получалось. Оно и неплохо – крестьяне, обрадовавшиеся было возвращению мага и потащившиеся к нему с проблемами, сейчас оказались не в состоянии совершать такие подвиги. А может, и в состоянии, просто тащиться, преодолевая снежные заносы, не хотели. Торну было все равно, главное, не ходили – очень уж ему никого не хотелось видеть.
Трехцветная кошка вошла в комнату, бесшумно для всех, но не для оборотня. Подошла, блеснув глазами в свете магического светильника, мягко, но как-то исключительно увесисто запрыгнула на стол. Неодобрительно посмотрела на бокал с вином, но ничего, естественно, не сказала. Все же хорошо, что кошки не умеют говорить или, во всяком случае, благоразумно это скрывают.
Конкретно это пятнистое чудовище пришло сюда примерно через неделю после возвращения Торна. Приблудилось и осталось – Торн не возражал, тем более, по всему выходило, что очень скоро у нее будут котята. Раньше это не вызвало бы никаких эмоций, но сейчас рука не поднялась шугануть зверюгу прочь. К тому же она чувствовала настроение хозяина и знала, когда не следует попадать ему под горячую руку, а пищащие малыши, когда им вышел срок появиться на свет, вызывали у Торна незнакомое ему раньше чувство умиления. Похоже, что последнее приключение изменило оборотня куда сильнее, чем он предполагал вначале. И намного больше, чем ему хотелось бы. Увы, назад не отмотаешь…
Погладив заурчавшую животину и угостив ее кусочком мяса из собственной тарелки, Торн проследил взглядом за тем, как она грациозным прыжком покидает комнату, и вновь бездумно уставился на огонь. Человек может без устали смотреть на горящий в камине огонь, текущую воду и то, как работают другие. То же относилось и к оборотням, как минимум, в части огня. Желтое, с периодически взлетающими оранжевыми и фиолетовыми язычками, пламя хорошо отвлекало от мрачного настроения, которое длилось вот уже три месяца. Когда-нибудь оно, конечно, рассосется, но произойдет это явно не сегодня.
А ведь все, за исключением его состояния, прошло как нельзя лучше. Эррхар смотался к сородичам и имел там серьезный разговор. Буквально на следующий день Вождь отправил в изгнание целую кучу глав влиятельных драконьих семей. Зато вернул из него родителей Галаэн. Правда, не отменив свое решение, это было бы воспринято окружающими, как ошибка и слабость, недостойная Вождя, а просто помиловав. Тоже слабость, но не столь фатальная. В такой ситуации права на Каменный Трон они не имели, и ставка делалась, опять же, на их старшую дочь, но Галаэн возвращаться отказалась категорически. Теперь ее пытались уговорить, она отбрыкивалась крыльями, лапами и хвостом, а Эррхар, перед которым замаячила перспектива со временем оказаться новым Верховным Вождем, жену свою всячески в ее стремлении держаться от трона как можно дальше поддерживал.
