– Понял, Вано? – спросил я. – Будешь болтать, спрячут еще дальше.
– Я разве болтаю? – обиженно произнес Вано.
– Не злитесь, такой уж приказ командования, вы ребята, давно стали одними из тех, кто решает очень серьезные задачи.
– Товарищ старший майор, а гулять по городу можно? – вдруг прорезался голос Деда.
– Пока нет, уж извините, – отрицательно покачал головой Петрович. – Гулять только во дворе госпиталя.
– Так там же нет двора-то, метров десять и забор! – удивленно продолжал Дед.
– Вот поправитесь, устрою вам экскурсию. Если честно, сам мечтаю посмотреть, как идут работы по восстановлению города. А пока…
Истомин не стал продолжать и, подняв стопку, произнес следующее:
– Сережа, Светлана, вы сделали серьезный шаг в своей жизни. Главное, что это нужный шаг. Война, к сожалению, забирает и забирает жизни, надеюсь, что вы будете создавать. Горько, ребята! – воскликнул Истомин.
Все чокнулись и выпили. Мне Петрович опять откуда-то припер отличной минералки. Как оказалось, не мне одному, Светланка тоже заявила о том, что совсем не пьет спиртного, поэтому мы вместе налегали на водичку.
День закончился чудненько, почти не напились. Света отправила гостинцев в госпиталь Зимину, может, поест. Парни отчалили часов в десять вечера, причем Истомину пришлось их сопровождать, чтобы патруль не забрал. В Ленинграде, как и в других городах, действовал комендантский час.
Примерно через неделю я все-таки уломал Истомина на прогулку по городу. Да он и сам хотел, с удовольствием повел нас со Светланой. Отправились всем выводком. Истомин с женой и дочерью и мы с обеими девчонками. Время провели – просто восхитительно. Петрович, казалось, знал всю историю города, от самого Петра Первого. Рассказывать он умеет, мы со Светланкой слушали его, раскрыв рты. Жена хоть и была коренной ленинградкой, но то, что рассказывал Петрович, было достойно хорошего историка.
Саня Зимин оклемался через три недели с момента прибытия в госпиталь. Причем врачи реально боролись за его жизнь зубами. После разговора с его врачом остался доволен. Обещают, что встанет на ноги через недельку, по крайней мере, должен.
Мы занимались все это время разной фигней. Проводили инспекции на предприятиях, это Истомин подсуропил. У него-то несколько другая работа. У нас он просто как куратор, задания с недавнего времени нам поступают из ведомства товарища Судоплатова. Он, кстати, чуть не каждый день звонит, интересуется у Петровича, когда группа будет готова. Работы-то непочатый край. А Истомин решил, что не отпустит нас до тех пор, пока последний полностью не встанет на ноги. Наверное, это правильно. Я, кстати, уже в полном порядке, да в принципе и остальные тоже, только Зимин еще ходить заново учится. Без посторонней помощи ему пока трудновато.
В семье все хорошо, девчонки мои подружились. Конечно, мамой они Светланку называть не спешат, да никто и не ждет этого. Мне лично хватает и того, что хотя бы они просто ладят. С младшенькой Света вообще быстро подружилась. Возраст-то совсем маленький, привыкнет. Много времени провожу с ними, Истомин не противится. Наоборот, сам с семьей видится каждый день. Пользуется возможностью, мало ли как сложится, когда еще выпадет такая возможность.
Беда пришла как всегда нежданно. В городе был застрелен командующий одной из армий. Застрелен – снайпером. Судя по тому, что нигде на выходе из города стрелок не попался, решили, что у него еще есть цели. Истомин привлек на поиски нас. Нашего генерала вызвали в наркомат, причем вместе со мной. Там товарищ Жуков, собственной персоной, потребовал решить эту проблему. Да еще и обвинил нас, дескать, начали охоту за немецкими генералами в их тылах – получите ответ. А ему, Жукову, это никуда не уперлось.
– Как хотите, но чтобы через три дня был результат. Эти хреновы диверсанты срывают мне сроки наступления. Уже второго убрали! – ругался Георгий Константинович.
– Как, еще кого-то? – удивленно спросил Истомин. – Мне не сообщали.
– Именно! Сегодня утром был застрелен снайпером командующий двадцать первой армии. Отбыл с утра в войска, а на КПП на въезде в город его и шлепнули. Мне с этим генералом предстояло начинать операцию. Не находите странным, что это уже второй из тех, кто должен сыграть важную роль в предстоящем наступлении всей группы войск Ленинградского фронта?
– Товарищ Жуков, где-то течет, причем довольно сильно, – заметил Петрович.
– А то я сам не знаю! – грубо обронил Жуков и добавил пару непечатных высказываний в адрес чьей-то матери.
– Кто еще сегодня был у вас на совещании? – вновь заговорил Истомин, не отвечая на грубость командующего фронтом. Петрович уже включил «следака».
– Нас было пятеро, во всех я уверен. Но был один из ваших, да-да, именно из ваших. Я его и видел-то раньше пару раз.
– Остальные тоже разъехались?
– Нет, как раз все тут, еще не все вопросы уладили, кроме покойного и вашего «безопасника».
– Товарищ, командующий фронтом, кому, куда и когда нужно ехать? – продолжал гнуть свою линию дознания Истомин.
– Тот, что погиб, отправился раньше всех, получил указания и убыл. Ему ехать дальше всех было.
– Георгий Константинович, кто должен был ехать следующим, или они в произвольном порядке убывают? – Петрович уже чего-то надумал.
– Командарм четвертой танковой, а что? Мы тут совещаемся уже сутки, – недоуменно посмотрел на Истомина Жуков. Видно было, Георгий Константинович очень не любит такие расспросы.
– Товарищ командующий фронтом, разрешите отлучиться? Мы сейчас решим кое-что, а потом надо будет отправлять командарма. Попробуем устранить этих говнюков.
– Это тебе не лотерейный билет, чтобы его пробовать, – набычился Жуков.
