– Будем надеяться, – Мурат стал чистить и без того чистую винтовку.
Утро накатывалось все сильнее, но небо было темным.
– Серег, дождь бы не пошел, – прошептал казах, глядя в дыру на небо.
– Все может быть, росы, кстати, нет, – ответил я, высунув руку и проведя ей по кромке крыши.
– Во-во, и я об этом, – покачал головой Мурат.
– Думаю, не сильно повредит. Если все же польет, бери чуть выше. Помнишь, Равшан объяснял?
– Да помню я, плохо, следы наши видно будет.
– Если все сделаем аккуратно и быстро, нам по фигу будет, видно их или нет. Сваливать будем так, что пятки сверкать будут.
– Да уж, главное до леса добраться, там легче. Вообще я в городе себя голым чувствую. Другое дело лес.
– Смотри давай – я указал ему направление, а то проболтаем тут, – чего-то расслабились мы, нервы, что ли?
А мандраж утренний уже начал проявляться. Всегда я так, с утра колотит даже летом. Поежившись, присел пару раз и взмахнул руками. Хорошо мы тут в укрытии, а если бы на травке лежали? Там только и можно, что медленно сгибать и разгибать ноги и руки. Да так медленно, что порой кажется, вообще не двигаешься. Когда Равшан учил в учебке двигаться во время ожидания под «колпаком» или «пауком», это было едва ли не самое трудное. Экзамен принимали люди из НКВД, а мы должны были подкрасться на сотню метров незаметно. Вышло, помню, с большим трудом. Перетаскиваешь ногу или руку, а «экзаменатор» в этот момент прямо на тебя смотрит. Кажется, все, амба, но проходит пара минут, тот поворачивает голову в другую сторону, ты выдыхаешь и, наконец, кладешь конечность на землю.
– Серег, это чего такое? – оторвал меня от воспоминаний казах.
– Где? – посмотрев в щель, ответил я.
– На той стороне улицы, там, где забор упавший, – указал Мурат рукой направление.
Я пригляделся, кто-то есть, точно.
– Немец?
– Да на наших похоже, лохматка наша вроде.
– И чего им тут делать? – я покачал головой, не понимая, что идет не так.
– Пойду спущусь, может, случилось что? – предложил казах.
– Осмотрись сначала. Черт, времени ведь нет совсем, что еще за хрень, – я хотел взвыть от злости.
Мурат шмыгнул вниз, а я остался наблюдать. Рассветало, на улицах городка начиналась движуха. Местных гражданских видно не было, зато я увидел грозных полицаев. Троица проследовала по параллельной улице.
Мурат появился неожиданно, тихо щелкнув пальцами. Я ответил. Казах поднялся на чердак и присел.
– В город с юга вошла колонна, Зимин Костю к нам прислал.
– Ну, так мы их и ждем, какого хрена он там придумал?
– Три грузовика пехтуры, два «Ганомага», один из них наш любимый, с зениткой. На сладкое танк, четверка. В центре колонны аж три красивых «членовоза», битком набитые.
– Мурат, ну не тяни! – недовольно фыркнул я.
– Из кузова одного «Опеля», выкинули трех наших. Все связанные и сильно побитые.
– Та-ак! Это еще кто?
– Ребята в бинокль разглядели лейтенанта, из разведки, что с нами шли.
– Е… твою мать! Мурат, нужно валить.
– А задание? – вопросительно взглянул на меня Мурат, но было видно, что думает он точно так же.
– Нас слили, парней сейчас разговорят, если уже не сделали этого. Тогда нам просто придет пушной зверек! – я лихорадочно соображал, как выйти из этой западни.
– Чего, пойду, скажу Иванову, пусть отходят, мы следом?
– Погоди, говоришь «членовозы» все-таки прибыли?
– Ага, и видать все наши клиенты в сборе.
– Зимин далеко?
– Рядом, в квартале отсюда.
– Пусть сюда пробираются, если смогут. Заведешь их во двор, пусть в кустах схоронятся.
– Командир, чего придумал-то?
– Да есть мыслишка. Мурат, дело все равно было гиблое, надо рискнуть. Похоже, я понял, что имел в виду разведчик, говоря: «Надеюсь, наши смерти не будут напрасными!»
– Не доживем мы до встречи с нашими женами, – мрачно заметил казах и закусил губу.
– Иди уже, хватит душу рвать, – я повернулся и лег на пол, поднося бинокль к глазам.
