– Командир, смотри туда, куда тебе снайпер сказал, кажется, что-то есть, но далеко, больше километра, – Мурат был с мощным биноклем, лежал рядом и рассматривал окрестности. Я последовал совету и чуть довернул ствол винтовки в ту сторону. Надо отметить, что в этот раз нам выдали уже знакомый мне «Баррет», ну, то есть ВСК, конечно, просто похож здорово. Новый, модифицированный, полностью автоматический с магазином на пять патронов. Этого вполне будет достаточно, тут, как и всегда, впрочем, будет всего пара выстрелов. Я так надеюсь.
– Тысяча сто примерно, – Мурат давал поправки.
– Ты имеешь в виду то здание, с плоской крышей? – я вглядывался, ища цель.
– Точно. Смотри, угол крыши чуть неровный, он лежит там, накрылся только чем-то.
– Маскировочка у них что надо, – услышал я вновь голос Степана. – Если там стрелок, мне не достать.
– Ну, так и мы не с пустыми руками, – со значением заявил я.
Куча хлама, которую я благополучно проморгал, придя на позицию, медленно приподнялась сантиметров на пять от земли. Если бы не смотрел, вообще бы не заметил изменений.
– А-а-а, дальнобойщики, – протянул Степан, и мне показалось, что в темноте маскировки блеснули глаза.
– Так точно, – коротко бросил я.
– Ну, смотрите, помочь? – Самсонов все так же тихо шептал.
– Ветер сильный, вон флажок на полосе как развевается. – Флажок и в правду трепыхался на сильном ветру.
– Да, метров семь-восемь. Плюс перепад высот. У тебя прицел как выставлен?
– На максимуме, но с ветром не поспоришь, – черт, все таблицы из головы куда-то убежали.
– Бери выше и на деление в сторону, – предложил Самсонов.
– Я взял его, но чего-то сомневаюсь… – Глаз уже стал замыливаться. Плавно отодвинув прицел от лица, закрыл глаза. Надо успокоиться.
– Если не уверен, стрелять не надо. Я бы, кстати, не стал, – Степан прошептал последнюю фразу чуть тише, но я расслышал.
– Только спугну. Практики нет почти, только стендовая, на такой дистанции.
– Вот и я про то же. По крайней мере, он пока не будет знать, что против него спецгруппа работает. Дайте самолету взлететь, не обозначайте себя.
– Тем более, насколько я знаю, там у нас людей нет. Пока добегут, он уйдет, ищи его потом. Может ведь и совсем уйти, – добавил Мурат.
– Если у него госпиталь под наблюдением, как укрыть командующего? – спросил я.
– Вы ведь сейчас его куда-то вывели? – задал в свою очередь вопрос Самсонов.
– Да, его на первый этаж перевели, на время операции.
– Ну, так пусть там и остается. Главное, конечно, чтобы у фрицев информатора не было.
– Если бы был, то наверняка слили бы и нашу подставу. Ладно, снимаемся, старшина?
– Я полежу еще. Надо посмотреть немного. Только ползите осторожнее.
– Как скажешь. Мурат, возвращаемся.
Мы медленно покинули позицию, в то время как самолет взлетал. Истомина теперь ссадят где-нибудь поблизости, оттуда вернется на машине. Если фрицы нас не раскусили, то на госпиталь не будут делать налет. Стоп, налет. Если только врагу станет известно, что командующий остался, они могут навести авиацию. Как только убедятся, что Рокоссовского им самим не достать, могут пойти и на такой радикальный шаг. Эскадрилья «лаптежников» запросто раздолбает весь госпиталь под орех. Ради такого руководство Вермахта может рискнуть своими пилотами. Тем более, насколько я разглядел, с ПВО у нас не густо здесь. А может, они так укрыты, что я просто не видел их всех.
Вернулись к машине, стали ждать Самсонова, но по истечении пятнадцати минут нас вызвали по рации.
– Новиков? – услышал я в наушнике.
– Так точно, – я не распознал, с кем говорю.
– Вам приказано явиться в штаб фронта. Через сколько сможете?
– Да минут через двадцать будем.
– Выполняйте, конец связи.
Я так и не понял, кто это был. Но если в штаб, то, наверное, по поручению Еременко вызвали. Он там теперь за старшего. Сразу после ранения генерал-лейтенанта Рокоссовского фронт передали ему.
Еще вчера вечером я высказывал свое мнение Истомину на счет эвакуации Константина Константиновича, дескать, все равно командующий теперь не он. Петрович же объяснял так:
– Рокоссовского уже знают, гитлеровцы его боятся, потому и затеяли все это. Да и просто ответку хотят устроить. Дело чести. А вот Еременко – другое дело. Пока немцы считают, что командующий – Рокоссовский, они трижды подумают, прежде чем переть на Сталинград.
– А может, и к лучшему, если б они полезли сломя голову?
– Так-то оно так, но в генштабе свои мысли на этот счет, – Истомин был задумчив. – Как ты говорил про колечко в вашем времени, на флангах румын смяли, поэтому и было легче?
