Получилось как по нотам: едва фриц сделал пару шагов вслед за Толяном, как рухнул на землю с простреленной головой. Я тут же выстрелил в «засветившегося» стрелка, а промахиваться я давно отучился, тем более – с такого смешного расстояния. Полбашки как не бывало – еще бы, не из мосинки пуляю. Снайпер разменял свою жизнь глупо – наверное, не слишком опытный. Остальных я добивал уже спокойно, без напряга. Один, правда, укрылся было за сгоревшим остовом грузовика, но Мурат хорошо его видел – точнее его ноги, – ну и влепил сквозь кабину. Куда он попал – видно не было, но какая-то часть фрица полетела в сторону отдельно от своего хозяина.
– Чисто! – с облегчением выдохнул казах.
– Чисто, – ответил я, – спроси у Сани: Толя цел? – немцы хоть и брызнули в стороны, когда начали свистеть пули, но в нашу сторону постреляли.
– В порядке, – спустя минуту, произнес Мурат. – Тут тебя. Кто-то большой! – предупредил казах, передавая мне гарнитуру радиостанции.
– Лейтенант Новиков, слушаю, – крикнул я, нажав клавишу.
– Лейтенант, вы чего там – совсем нюх потеряли?! – по голосу я узнал командующего фронтом. Вот это да – открытым текстом, да сам Еременко.
– Никак нет. Первый. Что случилось? – запинаясь, ответил я.
– «Никак нет»… У вас фрицы в тылу уже! Прикрытие твое, лейтенант, совсем мышей не ловит, что ли? Мне наблюдатели только что доложили: вас уже в «колечко» взяли, ну – или хотят. С правого фланга – до роты противника. Убирайте свои задницы оттуда и побыстрее, это приказ, ясно? – Еременко орал в трубку так, что мне даже пришлось отвести в сторону руку с наушником. «Все равно громко», – подумал я и поморщился.
– Есть, разрешите выполнять? – отчеканил я.
– БЕГОМ! – в трубке захрипело.
– Мурат, быстро вниз, а я тут осмотрюсь – и к вам. Глядите в оба – мы в «колечке».
– Да ладно, – краска отлила от лица казаха. – А чего Зимин молчит?
Немцы обошли нас по флангу, но, пожалуй, это не наша вина. Рота фрицев, при поддержке двух танков и БТРа, двигалась в сторону позиций пехоты, метрах в ста от нас. В том месте, где они прошли, высятся остатки заводской стены. Забор весь в прорехах, но все-таки есть не тронутые пролеты. Там эти ухари и прошли. Бои идут повсеместно, грохот стоит жесткий, так что не мудрено, что мы не видели и не слышали.
Я не успел спуститься, как вернулся Мурат.
– Серег, там со второго этажа – отличный вид на гансов. Давай поможем нашим – сомнут ведь фрицы пехоту. У наших там не то что танков, пушчонки ни одной нет, – Мурат как-то жалобно посмотрел на меня.
– Мурат, приказ ведь? – я весь сжался.
– Так мы тоже ведь не дойдем – не дадут нам фрицы. – Мурат сжал кулаки.
– Парням скажи – пусть занимают позиции. Без команды не стрелять. Сигнал – третий выстрел из твоего «весла». Как думаешь, услышат?
– Услышат, там рядышком все. Ты же знаешь, как оно стегает – мертвый услышит, – Мурат поднял с пола свою фузею и пошел вниз. Я следовал за ним. На втором этаже я двинул к дыре в стене. «Снарядом, наверное, проковыряли», – мелькнула мысль. Не дойдя трех шагов, лег и подполз к краю пролома. Вот они: как на параде, во весь рост, шагом. Какой-то дурень в матюгальник орет. Сдаваться, наверное, зовет. Ну-ну, сдались тебе красноармейцы, держи карман шире.
Мурат занял позицию подальше от «окна» в глубине комнаты и приготовился.
– Мурат, бьешь только по танкам, а я возьму БТР. С пехотой уж пусть без нас разбираются, лады? – я взглянул на казаха, тот в ответ только слегка кивнул. – Парни на позициях? – В ответ опять короткий кивок.
Мурат выстрелил четыре раза, прежде чем идущая первой «четверка» остановилась. Движок чадно задымил, раскрылись люки и экипаж прыснул в стороны. Вылезая из люков, танкисты попали под фланговый огонь нашего засадного войска. Как и условились, Зимин и К° открыли огонь только после условленного третьего выстрела, а до этого терпеливо ждали. Мурат, тем временем, перенес огонь на второй танк, точнее – самоходку. «Штуг» вперед не полез, притаился за остановившимся танком и постреливал из своей пушечки куда-то в направлении нашей пехоты.
– Мурат, его сможешь продырявить? – спросил я, когда, в свою очередь, угробил БТР. «Ганомаг» стоял с открытыми дверями, вокруг набралось уже с пяток трупов. Пулеметчик с БТРа, видимо, успел снять свой МГ-34 с вертлюга и, улегшись за броневиком, стал постреливать в нашу сторону. Ну, правильно – засекли наконец автоматный огонь с фланга.
– На тебе, лови. Чего молчишь-то, поймал, что ли? – Я злорадно ухмыльнулся, меняя магазин. Пулеметчик отправился догонять своих, так рано покинувших грешную землю друзей.
Хлясь. У «Штуга» гусянка раскатилась – собравшийся было развернуться, «арт-штурм» получил подряд две пули в траки. Видно, его пехтура «скорректировала» – огонь с нашей стороны был как бы даже посильнее, чем со стороны их окопов. Самоходка встала вообще – ни то ни се. По диагонали, что ли?
– Мурат, ай да бронебойщик, ай да Робин Гуд! – вскрикнул я, с удовольствием отметив, как из самоходки стали вываливаться солдаты противника.
– Ну так на фига же я тут лежу? – усмехнулся казах.
Я, достреляв магазин, крикнул: «Перезаряжаю!» и быстренько натолкал патроны в четыре опустошенных магазина. Во дела, минимум, двадцать человек уложил. Меня «пилят» постоянно за количество, точнее, что не считаю. А я подумал, чего считать, скажут, завышаю, вот я и похоронил это уже давно. Как тут считать – у меня трупов уже десятка четыре только в Сталинграде. Мурат, кажется, вел какие-то записи, но я не лез к нему – мало ли, чего он там пишет. Видимо, приказали считать за обоих. Я только карту стрельб веду, когда в наблюдении лежу.
