видела, те, кто живет в центральной части, будто вату жуют, а у вас каждое слово похоже на сосульку, пролежавшую миллион лет в Антарктиде.
– Я действительно с Севера, – признался я.
– Ой, правда?
– Что делать, – сказал я грустно, – и там люди как-то живут. Но мы тихие и мирные, как белые медведи в спячке… Хотя не знаю, впадают ли они в спячку, но в спячке никого не обижаем, клянусь. Кроме тюленей.
– Точно? – переспросила она. – А то она такая хрупкая и ранимая…
– И не тюлень, – поддакнул я. – А вы? По мне, так смотритесь еще нежнее.
– Я тоже хрупкая, – согласилась она, – но подруга есть подруга! Мы в колледже в одной комнате жили.
– И платьями менялись? – спросил я. – У вас фигуры почти-почти.
– Правда?.. Как вам мое новое платье?
– Очень красивое, – ответил я дипломатично.
Она довольно улыбнулась.
– О, вы еще мои трусики не видели!
– Чего-чего? – переспросил я, не веря своим ушам. – Вы их все еще носите?
Она засмеялась.
– Нет, конечно. Это так, шутка. Сейчас не то дикое время, когда их носили. Или у вас на Севере еще носят?
– Конечно, – заверил я. – Шерстяные. Чтоб потеплее. Когда едешь на олене, встречный ветер, бывает, поддувает даже снизу.
– Ой, – сказала она испуганно. – Какая жуть! Мне уже холодно.
– Готов согреть, – предложил я галантно. – Можно коньяк, можно моими объятиями.
Она спросила в нерешительности:
– А можно то и другое?
– Для вас готов на все, – сказал я решительно. – Даже, как Данко, вырвать сердце из груди и бросить к вашим ногам.
– Фу, – сказала она брезгливо, – это же такое противное, мокрое, в крови… Что значит мужчина! Все вы такие кровожадные. Вы меня не сожрете?
– Давайте проверим, – предложил я.
Она посмотрела на меня внимательно.
– Вы давно здесь? Уже наскучило? Или никого интересного не удалось подцепить?
– Уже наскучило, – заверил я. – А после того как увидел вас, понятно, хоть сто лет здесь проторчу или всю Америку обойду, все равно ничего более прекрасного не отыщу.
Она засмеялась, довольная и счастливая.
– Какой вы старомодно галантный.
– Такой уж…
– Или это снова входит в тренд? – поинтересовалась она озабоченно. – Не пропустить бы… Признайтесь! Вполне может, это так мило… Ну пойдемте, вдуете мне, я же вижу это в ваших глазах.
– Вообще-то я собирался впердолить, – сообщил я смущенно. – Что делать, северный народ, простой и простодушный, даже малость дикий.
– Ой, как это свежо!
– Мой отель почти рядом, – сообщил я. – Поедем, Пайпер?.. Ваша фамилия не Пирабо?.. А то какие-то ассоциации…
Она расхохоталась.
– Нет, я урожденная Вестширская, а это не какие-то там, как говаривала моя прабабушка. Хотя не понимаю, какое сейчас преимущество, лучше уж помалкивать, а то нетолерантно даже вспоминать, что наша семья владеет графским титулом.
– А самим графством?
Она взглянула несколько смущенно.
– Мы не называем его графством, это неприлично, но дедушка и сейчас не покидает наше родовое имение в Вестшире. И земли там, да, много.
Я взял ее под руку.
– Убегаем?
Она сказала нерешительно:
– Я не взяла телефон Изабель…
– У меня есть координаты Дуайта, – сообщил я. – А у него узнаем, и где ваша Изабель.
– Чудесно, – ответила она. – Тогда удираем отсюда.
Едва покинули здание, я помахал рукой в сторону стоянки. Лимузин бесшумно подкатил, элегантный и сверкающий в свете ярких электрических ламп.
