– Но… ваша светлость разве не переоденется?
Тьфу ты, пропасть! Я же аристократ, и мне полагается десять раз на дню менять одежду. Кстати, а вещи-то на квартире остались, да и вряд ли форма черного рейтара хороша для торжественного завтрака, а другие шмотки как-то не выжили в странствиях. Черт, да где же Марта-Мартин?
– Увы, любезный, моему высочеству не на что сменить сии бархатные лохмотья! Так что веди так, и поживее!
Моя liebe mutter[10] если и не одобрила мой туалет, то виду не показала. Нам подали восхитительно пахнущий кофе и совершенно прелестную выпечку, в которую я тут же впился зубами. Прелесть, а кофе… Нет, я в полном восторге!
– Вам нравится этот напиток, сын мой?
– Кофе? Он восхитителен, давненько я не пил ничего подобного.
– Интересно, где вы вообще могли его пить? У моего мужа повар итальянец, именно он познакомил меня с этим чудесным напитком.
– Простите, матушка, я не имею ни малейшего представления о том, где я мог узнать о кофе, но его вкус мне определенно знаком, и… Можно мне еще чашечку?
Какая мать не радуется прекрасному аппетиту своей кровиночки! Клара Мария не была исключением. Только дождавшись, когда я утолю свой голод, она перешла к делу:
– Я вижу, вам очень понравилась компания дяди, сын мой?
– Матушка, я бедный изгой, и у меня нет ни друзей, ни сторонников. Ваш светлейший брат любит стрелять, и я стреляю. Если бы он любил псовую охоту, я обсуждал бы с ним стати борзых кобелей. Будь он астрологом – я бы разглядывал с ним звезды.
– Я очень рада слышать, что вы повзрослели, мой мальчик. Это очень хорошо, вам известно, что вы очень вовремя появились, сын мой?
– Вот как? Что-нибудь случилось за то время, пока я скрывался?
– Увы, да. Ваши мекленбургские родственники решили, что вы сгинули, и вознамерились наложить лапу на ваше имущество.
– Вы имеете в виду Стрелиц и еще два города?
– Именно так. Плюс вам полагается рента в шесть тысяч золотых гульденов.
– Которой я тоже давно не видел, – немедленно подхватил я, поскольку знал о жлобстве родни от Фрица.
– Узнав о вашем прибытии, я немедленно известила всех в Мекленбурге, что вы живы и находитесь здесь, у своей родни.
О как! Пока мы с дядей Георгом занимались черт знает чем, моя маменька обо всем побеспокоилась и уже начала действовать! Уважаю!
– Кроме того, вам, сын мой, необходимо послать письма в магистраты своих городов с требованием отчета и положенных выплат.
– Замечательная идея, матушка, а как велики эти выплаты?
– Они, увы, не столь велики, как хотелось бы, однако в вашем положении любая сумма будет уместна.
– Преклоняюсь перед вашей мудростью, матушка!
– Кроме того, ваш отец был герцогом. Вы – его единственный и законный наследник, а до сих пор считаетесь принцем. Это неприемлемо, вы должны истребовать для себя герцогскую корону и титул. Вы молоды и здоровы и вполне можете стать родоначальником новой ветви в Мекленбургской династии. Мекленбург-Стрелицкий звучит ничуть не хуже, чем Мекленбург-Гюстровский.
– Я так понимаю, что для ношения короны необходима коронация?
– Разумеется, сын мой, и лучше всего это сделать у себя в Стрелице, однако там вы не будете в безопасности. Но в Дарлове можно короноваться ничуть не хуже. Потом вашу коронацию подтвердит император – и дело сделано. Кроме того, вам необходимо привести в порядок свой гардероб и завести свиту.
– Свиту?
– Разумеется, «короля играет свита». У здешних дворян найдутся младшие сыновья, для которых поступить к вам на службу будет верхом мечтаний.
– Кстати, о службе, матушка, не подскажете, где мой секретарь? Что-то я его не вижу.
Герцогиня посмотрела на меня долгим испытующим взглядом и усмехнулась.
– Юная Марта будет находиться в моей свите, молодой человек, она умная, почтительная и хорошо образованная девушка. Пожалуй, она будет моим «секретарем», а не вашим. Вам же надо подумать о женитьбе, и я в ближайшее время займусь поиском подходящей партии.
– Марта? Девушка? – попытался я удивиться как можно натуральнее.
– Сын мой, к счастью, в отличие от своего отца, вы совершенно не умеете лгать. Поэтому не трудитесь, особенно при матери. Я пока еще не выжила из ума и не ослепла. Едва я задала ей пару вопросов наедине, она мне во всем призналась. Меня растрогала ее история, и я займусь ее судьбой. И уж во всяком случае, не позволю вам ее испортить.
– Но, матушка! Клянусь вам, я сам недавно узнал!
– Никаких «но». У вас много дел, молодой человек, ступайте.
– Но могу я хотя бы увидеть ее?
– У вас будет такая возможность.
Нет, вы видели? На ходу девку из стойла увели… во я дурак!
Едва выйдя из покоев герцогини, я наткнулся на посланника дяди. Его светлости возжелалось пострелять. Да со всем нашим удовольствием!
Будучи в несколько взвинченном состоянии, я, едва поздоровавшись с князем Георгом, прошел к столу, на котором рядком лежали различные заряженные карамультуки.
