type="note">[20]. Как его правильно? Иоганн Ва-силь-евич! И, насколько я знаю, в сам Новгород русские вас так и не пустили.
– А вы, герцог, довольно хорошо осведомлены! – вступил в разговор незаметно подошедший Аксель Оксеншерна.
– Увы, далеко не так хорошо, как мне этого хотелось бы, иначе бы я знал, что делать в данной ситуации. Однако я пока не вижу выхода, кроме одного.
– И какого же?
– Сражаться, Аксель! Сражаться! Другого выхода у нас все равно нет!
Стокгольмский рейд выглядит непривычно пусто. Все знающие голландцы и ганзейцы ушли еще до начала датской блокады. Немногочисленные шведские суда, кажется, жмутся друг к другу в опасении нападения. Зато чуть мористее выход в море запирает многочисленный и грозный флот датчан. Еще совсем недавно, каких-нибудь сто лет назад, голову датского короля украшали три короны: Дании, Норвегии и Швеции. Кстати, одним из первых таких королей был мой предок со стороны матери Эрик Померанский. Норвежская корона до сих пор на голове моего кузена короля Кристиана, а вот шведы от такой радости все же избавились. Но, как видно, фантомные боли не дают спокойно спать датскому владетелю, и он очередной раз осаждает Кальмар. Делать это, имея всего шесть тысяч солдат, довольно опрометчиво, но только на первый взгляд. Датский флот господствует на море и прочно блокирует доставку подкреплений. Он и есть главная проблема в этой войне. Нарастить шведские силы быстро невозможно, строительство кораблей дело нескорое. Надо уменьшать силы датчан, но как?
В ожидании шлюпки с «Благочестивой Марты» я хожу по пристани и обращаю внимание на небольшие барки, выглядящие совершенно брошенными. Интересно, а что с ними? Впрочем, не до того. На «Марте» меня встречает невозмутимый шкипер Петерсон и образцовый порядок. Я, грешным делом, ожидал, что мой флейт мобилизуют, но, как видно, такое небольшое судно никому особо не нужно. Да и я, находясь на шведской службе, не последняя шишка на ровном месте. Если датчане попрут на штурм, мекленбургский штандарт нас не спасет, так что команда и отряд моих мушкетеров находятся в боевой готовности.
– Эх, как все не вовремя. Еще неделька – и «Марта» могла бы уйти с грузом в Померанию! – обращаюсь я к Яну.
– Кто знает, ваша светлость, может, успей мы выйти в море – нас уже взяли бы на абордаж датчане, – невозмутимо отвечает мне Петерсон.
Н-да, утешил, называется. Но он прав – все могло быть гораздо хуже.
– Слушай, шкипер, а что там за брошенные корыта в порту вроде рыбацких?
– Брошенные и есть, ваша милость, рыбаки и каботажники опасаются, что их заберут на королевскую службу, и прячутся от греха подальше. Тем более что на рыбалку их датчане не пустят.
– Я думал, принудительно вербуют моряков только англичане.
– Да какое там! Все так делают, коли нужда припрет.
– А корабли без присмотра?
– Ну почему же без присмотра. Стоит датчанам уйти – и у всех найдется хозяин и команда, а до той поры сидит на барке какой-нибудь никому не нужный старик или мальчишка-юнга и присматривает. А может, и без того: снасти убраны, люки задраены, что им сделается? А если и сделается, то все лучше, чем сложить голову «за Бога и короля».
– Понятно, послушай, а есть в городе запасы легкогорючих веществ?
– Конечно, на складах всегда есть запасы смолы, дегтя и прочего. А что вы задумали?
– Да так, есть одна мыслишка. Пожалуй, мне пора возвращаться в город, если что случится – ты знаешь, что делать.
Через два часа я стоял перед Акселем Оксеншерной и объяснял ему суть своей идеи. Как я и ожидал, сама идея была не нова, и Аксель горячо ее поддержал. С конфискацией мелких судов, чьи собственники попрятались, проблем никаких не было. По-настоящему реализации моей идеи могли помешать только две вещи: запасы дегтя, смолы и других горючих материалов принадлежали местным купцам и порту и для конфискации их нужен был королевский указ. Увы, здоровье Карла IX от печальных известий пошатнулось, и он никого не принимал. Вторая проблема была в отсутствии экипажей. Капитан над портом, вызванный Оксеншерной, прямо заявил, что охотники на столь опасную затею среди местных моряков вряд ли найдутся. Я, честно сказать, не понял этого пассажа. Хотя ладно, наберу добровольцев среди своих людей.
Увы, дело это оказалось совсем не простым. Когда я озвучил, для чего мне нужны добровольцы, мои немецкие мушкетеры подумали, помялись, и наконец, капитан Хайнц Гротте, вздыхая и пряча глаза, заявил мне, что он и его люди готовы идти за мной хоть в преисподнюю, при своевременной оплате, разумеется, но лучше где-то на берегу или по крайней мере в строю на палубе. Померанские парни были согласны как один, но они слишком мало знают и умеют. Ян Петерсон внимательно выслушал меня и, покачав головой, сказал, что найдет вместе с собой человек пять, может, десять, но не более. Манфред, Лелик и Болик также согласились, хотя видно было, что им не по себе. Вызвался в добровольцы и Клим. В конце концов, сошлись на следующем. Брандеров изготовим четыре, поведут их команды из померанцев, усиленные моряками с «Благочестивой Марты». Командовать ими будут Кароль, Болеслав и ваш покорный слуга с Климом. Мои приближенные попытались меня отговорить, но я был непреклонен. Уж больно меня задела нерешительность моих людей. Надо показывать пример. Переоборудование каботажников в брандеры много времени не заняло. Потребные материалы закуплены также на мои деньги. Если вернусь живым, траты мне компенсирует казна. Если не вернусь… впервые в обеих жизнях сел писать завещание, но бросил, не начав. К черту!
Ближайшей ночью, благо она была безлунной, наша импровизированная эскадра двинулась в путь. Зачерненные паруса и отсутствие огней в какой-то мере обеспечивали скрытность. Главная надежда на ночь и на то, что привыкшие к пассивности шведов датчане немного расслабились. Целью выбраны два больших корабля, стоящие чуть обособленно от остальной эскадры, атаковать будем парами. Мне нужна гарантия успеха. В моей команде шестеро парней из Дарлова и трое матросов с «Марты», я десятый. На всякий случай у каждого по пистолету из моих запасов и по хорошему тесаку. Остальные брандеры укомплектованы так же, разве что моряков поменьше. Цели разобраны заранее, наша – крайняя справа. Господи, помоги нам, грешным!
