Месяц скрылся за тучами, но в Мертвой степи он почти бесполезен – все и так мерцает мертвенно?магическим светом. Стаи светляков уменьшились, если раньше летали сияющими стайками, то с появлением нежити козявок заметно поубавилось. Осталось всего несколько штук, и те порхают с постоянной оглядкой.
Пока крался вокруг сферы – наблюдал, как мертвяк лениво ковыряется в редких зубах. У этого челюсть каким?то образом сохранила нормальный вид, но зубы повыпадали.
Благодаря босым ногам и мягкой траве я совершенно беззвучно подобрался к самой сфере. Даже края лацерны бесшумны, когда соприкасаются со стеблями.
До нежити рукой подать. Сквозь реденькие волосенки, которые когда?то были черными, а теперь бледно?серые, видна пупырчатая макушка. Такое случается, когда могильная гниль начинает разъедать кожу.
Сперва решил, этот тоже новорожденный, но потом заметил ровный ряд ребер на левом боку без единого намека на кожу или мясо. Сквозь просветы видны темные пятна внутренностей.
Я довольно ухмыльнулся и проверил клыки языком, они вытянулись немного. Еще раз проверив, нет ли кого поблизости, я выпустил когти и выпустил клыки на всю длину, чтоб мертвяк сразу понял, с кем дело имеет.
Из глотки вырвался глухой рык, все произошло моментально. Пара секунд – и мертвяк уже беспомощно дрыгает ногами и пытается что?то мычать через зажатый рот, пока тащу его подальше от сферы Ильвы.
Я дернул головой, капюшон немного сполз назад, открывая луне мое оскаленное лицо. Нежить сопротивлялся усердно, пришлось несколько раз перехватываться, чтоб не сползал. Наконец, удалившись на достаточное от освещения расстояние, я перекинул его вперед, продолжая зажимать ладонью рот.
– Слушай меня внимательно, – сказал я тихо, но грозно. – Я сейчас уберу руку. Если ты, гниломордая тварь, заорешь – разорву на части. Сама Ильва не сошьет. Понял?
Мертвяк таращится круглыми глазами, не в меру раскрытыми из?за ссохшихся век, дрожит, как куст на ветру. Услышав про «разорвать», он отчаянно закивал, одновременно ворочая глазами в поисках подмоги.
Я угрюмо надвинул брови и покосился по сторонам, механически втянул воздух. Он насквозь пропитан запахами сухой земли, ночных трав и нежити.
– И еще, – сказал я. – Если здесь прячется целое войско нежити, оно не поможет. Сожру – обещаю. И остальных покромсаю, даже если сам не выживу. Усек?
Взгляд мертвяка померк, плечи опустились. Мимо с перепуганным треском пролетел светляк, он на секунду остановился возле физиономии полутрупа и гневно замахал крылышками. Тот бросил на него бешеный взгляд, козявка взметнулась вверх и скрылась в ночном воздухе.
Мертвяк глянул на меня безбровными глазами, отчего они кажутся злыми и кровожадными. Он один раз кивнул, и я медленно разжал рот.
– Что тебе надо, ворг? – прошипел нежить, едва я убрал пальцы.
Я сжал костлявое плечо, под пальцами треснуло и потекло липкое. Мертвяк скривился, скорее от недовольства, чем от боли.
– Я не чувствую, – насмешливо сказал он.
– Знаю, – ответил я. – Но если раздробить конечность, обратно не прирастет.
Самодовольная ухмылка моментально слетела с лица полутрупа, острый кадык нервно колыхнулся. Он слабо трепыхнулся в попытке вырваться из лап.
Я оскалился и зарычал, мертвяк оскалился в ответ.
– Где гора? – спросил я, сильнее впиваясь когтями в размякшую кожу.
Мертвяк зло зашипел:
– Какая гора?
– Ты знаешь какая, – зарычал я. – Гора Ир.
В глазах полутрупа мелькнуло нечто такое, что можно было бы принять за панику, но слова прозвучали уверенно.
– Не ведаю, о чем речь, – сказал он хрипло.
В траве зашуршало, я повернул голову, продолжая давить мертвяка звериной лапой. Через несколько секунд показались Изабель и Шамко. Парень, как всегда, перепуганный, в складках одежды застряли листья, на голове кусок мха и какие?то палки.
Изабель, наоборот, почему?то спокойна, даже чуть улыбается.
– Вы зачем вылезли? – спросил я грозно.
– Шамко боялся появления охотников, – сообщила принцесса, отряхивая от земли штанину.
– Ну конечно, – глухо бросил я. – Хуже принцессы.
Изабель обиженно надула губы, Шамко виновато развел руками и давай подмигивать, кивать на девушку, мол, обрати внимание.
Я снова перевел взгляд на нее, щеки принцессы порозовели, она опустила ресницы и произнесла тихо:
– Вдруг они на конях погонятся.
Шамко победно выдохнул и сложил руки на груди, я покачал головой.
– Ну какие кони у нежити? – спросил я устало. – Они только зельеварением и занимаются.
Изабель сложила ладони в замок перед собой и стоит, словно мученица перед костром. Внутри шевельнулось противное, словно только что у волчонка косточку отобрал.
Я фыркнул и хрустнул шеей, чтоб не поддаваться бесполезным уколам совести. Вновь развернувшись к нежити, я окончательно ощетинился. В глазах потеплело, мир
