– Если вовремя закроем проход, они узнают, с какой стороны выбрались, – проговорила я, отойдя обратно в траву.
Лисгард все еще стоит и неверяще смотрит на меня, пальцы сжаты в кулаки, ноздри раздуваются, как у рассерженного единорога, в глазах синее пламя.
Он несколько мгновений прожигал меня взглядом, затем спросил, голос прозвучал сдавленно и хрипло:
– Вы украли белый гаюин?
Я молча кивнула, белокожий дернулся к стене и рявкнул так, что подпрыгнула от неожиданности:
– Вы в своем уме?
Он с силой налег на каменную плиту, монолит застонал и медленно пошел вперед, пока не встал на место. Камни легли плотно, словно никогда не сходили с места.
Лисгард развернулся ко мне, лицо искажено гневом, по лбу скатилась крохотная капелька пота и оставила блестящую дорожку. Дрожащие пальцы вытерли лоб, он шагнул ко мне. Локти сжала железная хватка.
– Вы понимаете, что сделали? – проговорил он глухо.
Я резко дернулась и заерзала, высвобождаясь из цепких лап.
– Понимаю, – проговорила я и стала поправлять край плаща, чтобы не смотреть в глаза белокожему. – Вручила предмет тому, кто в нем больше нуждается. То есть мне.
Он обреченно простонал и закатил глаза, затем положил ладонь на рукоять и стал ходить туда-сюда. В траве протопталась короткая дорожка. Несколько мгновений белокожий молчал, потом вскинул голову и манерно запричитал:
– Что вы за создание такое? Не эльфийка – а сплошная проблема. Нет, я не жалею, что спас вас. Но скажите, как можно было додуматься украсть камень у короля?
– Он мне нужнее, – буркнула я.
– Правитель расстается с ним, только когда принимает водные процедуры, – продолжал негодовать белоухий. – Гаюин теряет защитные свойства от контакта с водой. В это время служанки охраняют камень.
Я сложила руки под грудью и пожала плечами.
– Не знаю. Видимо, они устроили себе выходной, – сказала я и отвернулась.
Лисгард не унимался:
– Да поймите, белый гаюин – редкий и сильный камень. Король меня в порошок сотрет. За пособничество воровке, даже отец не поможет.
Я огрызнулась:
– Не воровке, а справедливой эльфийке.
– А про побочный эффект вы подумали? – спросил он.
– От него рога расти начинают? – спросила я с напускной небрежностью.
Лисгард остановился возле куста с паутиной и фыркнул через плечо:
– Нет, миледи. Он ослабляет тело, если долго носить при себе. Но это не так заметно, как откат после активного использования.
– Чего?
Лисгард скривился.
– Камень защищает хозяина от любого воздействия железа, – терпеливо объяснил он. – Но отнимает жизненные силы.
Я облегченно выдохнула и расслабила плечи.
– Ах это. Ну как-нибудь справлюсь.
– Миледи, не глупите, отдайте мне камень. Я верну его королю, и все забудется.
Рука дернулась к складке на корсете. Лисгард протянул руку, взгляд строгий и одновременно умоляющий. Кожа чуть светится в вечерних сумерках, волосы колышутся на ветру. В глазах что-то притягательное и странное, почти как у отца.
По венам поползло теплое, словно кто-то пустил по ним медовый нектар, мир расплылся, перед глазами осталось лишь идеальное лицо высокородного.
Неожиданно наваждение слетело, я отступила к кустам. Лисгард непонимающе поднял брови, рука опустилась, он задумчиво хмыкнул и потер подбородок.
Стараясь не смотреть на него, я сложила руки на груди и выгнула спину.
– Ну что ж, подойди и возьми, – проговорила я с вызовом.
Белокожий медленно опустил взгляд на вырез корсета, уши покраснели, как вечерний закат. Он шумно сглотнул и отшагнул к стене.
Лисгард с трудом отвернулся и процедил:
– Миледи, вы вынуждаете меня покинуть дом. Понимаете, что в Эолуме без камня меня ждет позорная казнь?
Я кивнула, но не шелохнулась, еще и вздохнула тяжело, чтоб понимал – без него мне в дороге будет очень туго.
Грохот за стеной стал отчетливее, похоже, стража рассредоточилась по городу и проверяет каждый закоулок. Как же вовремя Лисгард задвинул плиту. Прислушалась к крикам, воины уже вовсю сплетничают и передают по цепочке новости.
– …украла… по коридору слуг…
– …приказ…
