– Англичане называли имена? – осторожно уточнил я.
– А ты хотел бы выбрать одну из малолетних принцесс? – улыбнулся отец.
А почему нет? Если англы закинули удочку, значит, они заинтересованы в союзе. И нужно удержать эту рыбу, чтобы она не выскользнула из рук. Срочно узнать, кому и сколько нужно заплатить – неважно, деньгами или услугами, чтобы продавить меня в качестве жениха Анны. Ну не Марии же! Неясно, по каким причинам, но детей у них с Вилли не было. А это значило, что если история пойдет знакомым мне образом, Анна станет единственной претенденткой на английский трон. А если подсуетиться, то ход истории можно поменять в нужном направлении.
В свое время Карл II искал для Анны жениха, руководствуясь в том числе двумя соображениями – чтобы не вступить в конфликт с подданными, исповедующими протестантизм, и не вызвать раздражения у союзника в виде Людовика XIV. По-моему, я идеально вписываюсь в эти параметры. И если ценой за данный союз будет дележ секретами чертежей станков для производства ткани и рецептами составов для ее окраски, то так тому и быть. Правда, «только после свадьбы». А то англы – они известные хозяева своего слова. Как дали его, так и обратно возьмут.
– Вижу, ты изрядно впечатлен, – одобрительно кивнул отец. – Скажу, что я высказал заинтересованность.
– Чертежи станков и рецепты краски для ткани только после заключения брака! – озвучил я свою недавнюю мысль, и герцог расхохотался.
– Меня самого иногда поражает, насколько же ты на меня похож! Пока я готов предложить англичанам стать нашим равноправным торговым партнером. Не секрет, что тот объем тканей, который мы производим, Курляндия уже не в состоянии реализовать самостоятельно. Сейчас мы продаем ткани по цене чуть ниже, чем у конкурентов. После того как будет оглашена помолвка, и мы подпишем предварительный договор о намерениях, Англия сможет приобретать товар в два раза дешевле.
– Мы все равно получим приличную выгоду, – прикинул я.
– Разумеется! Кто-то же должен думать о том, как зарабатывать деньги, а не тратить их на сумасшедшие проекты Научного сообщества. В Европе, я слышал, снова модно искать философский камень. Слава богу, что хоть это поветрие тебя не коснулось!
Ну, началось! Не миновала меня чаша сия. Папенька все-таки завел свою любимую волынку о том, как я неправильно трачу деньги. Типа, наша Академия слишком дорого обходится казне. А результатов пока не видно. Блин, и самое обидное, что в какой-то мере Якоб прав. Это я, как человек, воспитывавшейся в большой и богатой стране, которая тратила большие деньги на науку, понимал, что наука того стоит. И что результатов можно ждать десятилетия. Вот только проблема в том, что не каждое государство может позволить себе подобные траты.
В этом плане с бюджетом Курляндии нужно было соблюдать осторожность. И вкладываться прежде всего в те проекты, которые могут принести прибыль. Но мимо некоторых исследований я просто не мог пройти! Ну как можно было удержаться и не увести Николаса Кауфмана[13]? Он преподавал в Лондоне математику, геометрию и музыку, но его труды признали только в этом, 1666 году.
Вот только поздно. Ученый уже трудится на благо нашей Академии. И буквально на днях предоставил мне то, что может сейчас послужить прекрасным доводом в спорах с отцом. Не говоря уж о том, что сам я, узрев сей предмет, чуть по потолку от радости не пробежался. Николас принес на мой суд, ни больше ни меньше, морской хронометр своей разработки! Хотя для меня, как музыканта, его имя больше было связано со знаменитой Шкалой Кауфмана.
Ну или как можно было не пригласить Яна Сваммердама сразу после того, как тот окончил Лейпцигский университет? Переписка с ним шла уже года три, и финансирование он получал, и интерес к своей персоне ощущал нешуточный, так что перебрался к нам с удовольствием. Подумать только – этот ученый еще несколько лет назад произвел исследование крови под микроскопом! Да и с Гуком они сразу общий язык нашли. Как говорится, рыбак рыбака…
Между прочим, именно Гук поспособствовал прибытию в Курляндию Ричарда Лоуэра, который пока что практически никому не известен. Однако уже в следующем году этот энтузиаст планирует совершить первое переливание крови от одного животного к другому. Не забыть его притормозить, кстати, когда до людей дело дойдет. О разных группах крови и резусах я знаю только то, что они существуют, но это гораздо больше, чем известно ученым XVII века.
– Отец, я могу согласиться, что не все проекты, которые я финансирую, приносят быструю прибыль. Но я работаю на будущее.
– На будущее! – фыркнул герцог. – Как будто кто-нибудь может предсказать завтрашний день!
– Предсказать вряд ли. Но предположить-то мы можем? – не сдавался я. – Идея с потатом тоже сначала казалась вздорной. А потом выяснилось, что у него хорошая урожайность. А блюда, которые из него готовят, вкусные и сытные. Потат может спасти от голода, но самое главное, он спасает от цинги. Мы провели несколько экспериментов!
И между прочим, я нисколько не преувеличивал, когда убеждал отца. Картофель действительно «пошел». И никаких акций не понадобилось проводить, доказывающих его привлекательность. Народ быстро распробовал это чудо, которое дает неплохой урожай. И самим можно кормиться, и тех же свиней подкармливать. Вкусно, сытно, много. Чего еще нужно крестьянину?
Ну и исследования насчет средства от цинги проводились не на пустом месте. Вспомнились мне читанные в детстве книги Джека Лондона. И картофель там частенько упоминался. Вот я и решил проверить – не соврал ли писатель. Оказалось, что не соврал. Плюс, картофель хранится гораздо дольше, чем цитрусовые. Единственный минус – пока этого овоща в стране было еще недостаточно. Но если учесть, какими темпами народ осваивает картофель, то думаю, что еще года два, и он станет национальным курляндским блюдом.
– С потатом ладно, тут ты угадал. А почему со свеклой не бросишь возиться? Что ты хочешь с нее поиметь? Урожаи мы хорошие собираем, и крупная она стала. Чего еще надо?
– Глаубер выяснил, что в свекле есть сахар, – свалил я открытие на нашего гения. – И теперь мы пытаемся вырастить такой экземпляр, где этого сахара будет больше. Тогда
