– Орёл, я Синица, вас понял.
Развернув машины, мы направились к Бресту, его было видно вдали. Колонна сбилась, грузовики, наливняки и другая техника начали съезжать с дороги, их спугнул Евгеньев, так что пришлось охотиться на отдельные машины. Я приказал атаковать наливняки. Топливо – это серьёзный ресурс.
Оставив колонну позади – семнадцать чёрных столбов дыма: четырнадцать топливозаправщиков и три грузовика с бочками, – мы направились на свой аэродром. Но не напрямую, а как и в прошлый раз, сделали крюк, чтобы не навести на него немцев.
Когда Брест остался позади, я вызвал радиста гарнизона:
– Крепость, я Орёл, как слышите меня? Приём.
Тот отозвался сразу. Видно, запасные батареи в одном из подарков дошли до него.
– Орёл, я Крепость, слышу тебя хорошо. Приём.
– Крепость, я Орёл, уничтожил гаубичный дивизион дивизии, что вас штурмовал, будет легче, держитесь, братцы. Также уничтожены несколько топливозаправщиков и грузовиков с боеприпасами. Приём.
– Орёл, я Крепость, мы слышали ваши переговоры в эфире при атаке колонны. Всё слышали, и мат тоже. Приём.
Матерился в эфире я. Смущённо ругнувшись себе под нос, я ответил:
– Крепость, я Орёл. Немцы взяли Кобрин, наши войска откатываются вглубь своей территории. Помощи не будет. Приём.
– Орёл, я Крепость, вас поняли. Приём.
Закончив с переговорами, я вернулся к полёту. Шли мы так же на пятидесяти метрах и через десять минут были на месте, совершили вполне нормальную посадку, загнали свои машины под деревья. Грузовиков и мотоциклов уже не было, старшина-пограничник с редкой фамилией Ласточкин увёл колонну.
Несмотря на усталость, я продолжал действовать. Сам покинул кабину истребителя, скинул парашют. Остальные лётчики тоже уже снимали парашюты, делясь впечатлениями этого дня, но я прекратил эту говорильню и поставил задачу по заправке техники и пополнению боекомплекта. И хотя до темноты оставалось около часа, я решил совершить второй вылет к крепости.
Единственный наш механик занялся осмотром самолётов и нашел несколько пробоин в моей машине – это, наверное, близким взрывом грузовика мне прилетело, – ну, и так, по мелочи шуршал. Пограничник охранял нас и раненых, а мы пополняли боекомплект. В этот раз подарков было всего четыре. Только подвесили мы их на два самолёта, больше просто не было припасов, да и подготовить не успели, на другие машины подвешивали сотки. Пополнили запасы топлива – пригодилось горючее брошенного топливозаправщика, что мы уволокли с аэродрома. Но всё равно не хватило, в дело пошли бочки с топливом. Так что «Чайки» были заправлены под пробку.
Как мы ни торопились, начало темнеть, поэтому я поспешил отдать приказ о взлете, и мы почти сразу направились к крепости. Петру Кирилловичу я велел при нашем возвращении на подлёте зажечь на земле костры для обозначения места посадки. Конечно, этот вылет был на грани фола, да и мы все валились с ног, но парням в Бресте нужна была помощь, поэтому я поторапливал ребят.
– Крепость, Крепость, я Орёл, как слышите меня? Приём.
– Орёл, Орёл, я Крепость, слышим тебя хорошо.
– Крепость, я Орёл, иду с четырьмя подарками для вас. Подсветите. Немцам тоже гостинцы имеются. Приём.
– Орёл, я Крепость, понял тебя, ждём. Нужна помощь, подсветим на месте.
– Крепость, я Орёл, две минуты. Держитесь, ребята. Приём.
– Орёл, я Крепость, ждём тебя. Приём.
Всё же, как стемнело, командование крепости, из тех, кто выжил, решилось на прорыв. Поверили, это радовало. На подлёте мы рассмотрели активную стрельбу на одном участке обороны, как раз с той стороны, откуда удобнее всего было вырваться. В других местах тоже стреляли, но не так активно, а тут натуральный бой шёл.
– Синица, работай, – скомандовал я Евгеньеву, чтобы тот подавил точки обороны немцев, те не давали нашим выбраться из Крепости.
– Орёл, я Синица, вас понял.
Было уже темно, однако многочисленные огни пожаров освещали место действия. Я понял, что бой идет уже за той площадью, что мы штурмовали, видимо она перешла в руки наших. Именно на эту площадь, предварительно сообщив крепости, мы и сбросили с Харитоновым подарки из канистр с водой и тушёнки. При развороте я увидел, что к ним метнулось несколько фигур в рваной красноармейской форме, и груз был моментально убран с площади в одно из зданий.
– Крепость, я Орёл, мы с Синицей будем пробивать вам коридор, как поняли? Приём.
– Орёл, я Крепость, вас понял. Приём.
– Крепость, я Орёл. Наводите на цели, можно использовать трассирующие пули. Приём.
– Орёл, я Крепость, вас понял. Помогите у цитадели, даём подсветку. Приём.
– Понял. Уже вижу подсветку. Приём, – подтвердил я и направил свой истребитель-штурмовик на здание, из которого било с десяток немецких пулемётов. Они не давали нашим покинуть одно из больших зданий, видимо ту самую цитадель.
Шесть реактивных снарядов у меня и столько же у Харитонова сделали своё дело. Здание потонуло в огне, это позволило нашим выйти на бросок и закидать помещения гранатами. Мы не все пулемёты подавили, парни доделали начатое. Потом нас несколько раз направляли, где ракетами, а где и трассирующими пулями в сторону крепкой обороны немцев, о которую обломали зубы. Летали мы над крепостью чуть меньше часа, сразу реагируя на любое изменение ситуации, а когда топливо стало подходить к концу,
