куста стреляют. Мы уже шесть человек потеряли, да двое без вести пропали. Налёты эти ещё…
– Может, это ваши?
Две другие полуторки тоже встали, один водитель воспользовался моментом, чтобы отлить, другие поглядывали вокруг с винтовками в руках, карабинов ни у одного я так и не заметил.
– Нет, они по другой трассе двигались, пока не исчезли.
В это время появился бегущий в нашем направлении водитель Силантьев.
– Ну, что там? – спросил его интендант.
– Двое убитых. Давно, уже пахнуть начали.
– Не наши?
– Нет. Вроде из госпиталя. Кажись, там военврач лежит. Вы ещё с ним разговаривали, когда мы медикаменты завозили позавчера.
– Да-а? – удивился тот и, отбросив папиросу, поспешил в посадку, а Силантьев, подняв окурок, с наслаждением сделал затяжку.
– Ну, вы тут сами разбирайтесь, а я дальше поехал, – я сел в седло и оттолкнулся. Никто меня остановить не пытался, так что я быстро удалялся. Тела я показал, так что надеюсь, их похоронят, как подобает.
Колонна догнала меня минут через двадцать – этого времени как раз хватило, чтобы забрать тела с собой. Свернув на обочину, чтобы пропустить колонну, я помахал посигналившему переднему грузовику и последовал за ними, стараясь не дышать поднятой пылью. Чуть позже сбоку мелькнула гладь озера. Подумав, я свернул к нему. Следовало помыться, а то от меня несло, как от козла, да и постираться не мешает. Там же и пообедаю.
Москва. Кремль. Кабинет Сталина.
1941 год, 24 июня, 12 часов 21 минута
Очередное совещание закончилось, и командиры Генштаба собрали документы с докладами и во главе с Шапошниковым направились к выходу. Сталин очнулся от размышлений. Слишком страшные доклады шли с фронтов. Он повернулся к Берии и задумчиво его разглядывал. Тот единственный остался в кабинете и сидел за столом, ожидая, когда подойдёт его очередь продолжить совещание. Он понимал, что следующий доклад для ушей очень ограниченного круга.
– Есть новости о нашем Оракуле?
– Да, товарищ Сталин, – кивнул Берия, открывая папку уже со своим докладом. – Были проведены полные следственные мероприятия, также были направлены циркуляры в войска и в особые отделы, чтобы при всех странных сообщениях отправляли к нам, и, как оказалось, не зря. Начну с начала. Когда я вчера в обед докладывал вам об этом Оракуле и предоставил письма на изучение, то к этому моменту мои сотрудники выяснили, кто опустил их в почтовый ящик. Это был четырнадцатилетний паренёк, видимо тот самый Посредник. Он сообщал, что при перемещении их возраст сбрасывается до этих лет. Подробное его описание у меня есть, как и изображение.
– Откуда?
– Конверты не пролезали в щель, слишком толстые были, и дежурный, заметив это, подошёл с ключом и открыл его, позволяя бросить конверты внутрь почтового ящика. Он и запомнил. К моменту розыскных мероприятий он после дежурства был дома, отсыпался, там же его и допросили. Более того, сержант – бывший художник, он сразу набросал портрет паренька, – Берия достал очередной лист и протянул Сталину, и пока тот с интересом изучал молодое лицо, продолжил: – Практически полное совпадение событий на фронтах настораживало, и мы серьёзно отнеслись к информации из писем, полностью изучили их. Этой войне посвящено шесть конвертов, остальные о том, что будет после, до самого развала Советского Союза в девяносто первом. Да и о других Посредниках информация не прошла мимо нашего внимания. Внешнее описание направлено по всем райотделам и управлениям подчинённого мне наркомата.
– Есть ещё информация об Оракуле?
– Пока только три сообщения, проверяется четвёртое. Оракул заявил в категорической форме, что с нами встречаться не намерен, и написал, что хочет повоевать, мол, он в прошлом майор осназа ГРУ – это, видимо, разведка. Так вот, с фронта поступило три сообщения о появлении странного паренька: вёл себя не по возрасту. Первое от ротного старшины Еремеева, который с автоколонной двигался в тылы за боеприпасами, попал под налёт и с немногими выжившими пешком направился в тыл. Машины сгорели, но приказ доставить боеприпасы на позиции полка никто не отменял. Так вот, прибыв на склады на машине, отбитой у диверсантов, старшина сообщил, что участвовал в прикрытии автомобильного моста, когда на него напали диверсанты. А главное: в защите моста участвовал четырнадцатилетний паренёк, который забрал винтовку одного из погибших бойцов старшины. Причём показал невероятные чудеса искусства в стрельбе и маскировке. Большую часть диверсантов снайперским огнём уничтожил именно парень. Представился он Артуром Александровым. Там же они и расстались, Александров проверил заряды на мосту, подготовил подрывную машинку, сам остался на западном берегу, а старшина взорвал мост с восточного. Потом на трофейной машине доставил раненых в госпиталь, там его тоже перевязали – слепое ранение плеча, ну а на складах он попал на карандаш нашему сотруднику из-за того, что грузовик с прицепленной зениткой имел многочисленные пулевые отверстия в кузове. Второй случай произошёл чуть раньше, но нам сообщили об этом не сразу. Причём свидетелем был наш сотрудник из Минского управления. Во время налёта на санитарную колонну расчёт зенитного пулемёта погиб. Водители и сопровождающие начали разбегаться, бросая раненых, но тут из кустов выскочил парнишка лет четырнадцати и открыл огонь из пулемёта. Первой же очередью он сбил один из истребителей. Тот воткнулся в землю метрах в ста от колонны. Потом вёл бой со вторым самолётом, не давая прицельно расстреливать машины с ранеными. Наш сотрудник опросил его. К сожалению, чуть позже этот сотрудник снова попал под налёт и был серьёзно ранен в ногу, поэтому информация дошла в управление с сильным запозданием, да и его успели санитарным эшелоном эвакуировать. Допросили уже в купе санитарного поезда на полпути к Москве. Тот подтвердил, что встречался именно с Александровым, дал
