– Иди, старлей. Дело надо делать. – согласился Коломиец, уже смирившийся с тем, что не он здесь командует. – Может, возьмешь кого-нибудь с собой в сопровождение? Хотя бы пару человек. Кто знает, где этот эмир бродит.
– Это будет мое счастье и его несчастье, если он на меня выйдет. На троих он точно не выйдет. На одного может рискнуть. На свою беду. Потому и пойду один.
И я, забрав выключенный фонарь у Камнеломова, двинулся в обратный путь.
Я шел быстро по самому траверсу. Но все же осторожность соблюдал. Трижды поднимал бинокль, и через тепловизор осматривал путь впереди. Тепловизор чем и удобен. Если кто-то за камень спрячется, то над камнем все равно будет видно светящееся тепловое облако. Если надумает залечь за кустом, то куст его не прикроет. Тепло человеческого тела будет хорошо видно. Но никакой опасности я не заметил. И, только уже на подходе к месту, где трое бойцов вместе с младшим сержантом Красниковым подстрелили пятерых бандитов, я что-то увидел рядом со склоном. Но это что-то старалось не высовываться из-за камней. Я поднял автомат, и стал смотреть в тепловизионный прицел. И прицел показал мне отчетливо фигуру небольшого подсвинка[25], видимо, испугавшегося взрывов и стрельбы, и убежавшего из стада. Охотником я никогда не был, и вообще не люблю стрелять в живое существо, как ни странно это слышать от офицера спецназа. И, чтобы кабанчик опасался встречи с людьми, я выстрелил в камень рядом с ним. Подсвинок с визгом отскочил в сторону, и бросился наискосок по склону в ущелье.
– Кто идет? – вопросом через систему связи отозвался на мой выстрел младший сержант Красников.
– Троица, – ответил я. – Как дела, Вася?
– Ждем взвод.
– Выходи навстречу. Нужно убитых бандитов обыскать и сфотографировать.
Василий показался из кустов уже через минуту. За спиной у него шли трое солдат, с которыми он встречал бандитов. Солдаты свое дело знали, и сразу начали переворачивать четверых убитых Пятый лежал на спине, раскинув крестом руки.
– Товарищ старший лейтенант, – раздался в наушниках голос старшего сержанта Камнеломова. – «Беспилотники» проконтролировали хребет до места срастания с соседним. Это почти пятнадцать километров. Ни эмира, ни вообще никого не нашли. Как сквозь землю провалился. И дальше убежать не успел бы.
– Понял. Считаю дальнейшие поиски бесполезными. Возвращайтесь. Посты снять не забудь.
– Они нас слышат. Сами снимутся, пойдут дозором, как раньше стояли. Что у вас за выстрел был, товарищ старший лейтенант?
– Кабана спугнул. Если встретится, не стрелять. Пусть живет. Молоденький.
ЭПИЛОГ
К моменту возвращения взвода я не успел закончить осмотр второй группы убитых бандитов. Младший сержант Красников и трое солдат его отделения старательно помогали мне, выполняя всю неприятную работу. В самом деле, восемь бандитов были убиты малыми саперными лопатками. Бандиты были в бронежилетах. И потому удары им наносились в голову. А из разрубленной головы наружу не только кровь вытекает, еще и мозги вываливаются. Это даже фотографировать неприятно, не то что переворачивать и обыскивать карманы.
Завершив работу, мы вернулись к взводу. Я сразу сел в стороне, и включил внешнюю связь, еще не решив, с кем буду разговаривать. Дежурный по узлу связи ответил сразу:
– Подполковник Лопухов. Слушаю.
– Корреспондент «Семьсот сорок первый». Товарищ подполковник, майор Медведь принял должность?
– Никак нет. Его временно замещает капитан Бутерко.
– Тогда соедините меня напрямую с командующим спецназом ГРУ.
– У вас есть полномочия на такой вызов?
– При прежнем дежурном подполковнике Овчинникове были. У Овчинникова был приказ соединять меня по первому требованию.
– А. Это старлей Троица. Есть такой приказ. Соединяю, старлей.
Полковник Мочилов ответил не сразу. Пришлось подождать больше минуты.
– Троица, ты? – спросил, наконец, командующий.
– Так точно, товарищ полковник.
– Докладывай обстановку. Потом я сообщу новости. Новости с одной стороны хорошие, с другой – как воспримешь, не знаю. Короче, докладывай.
Я начал по порядку обо всем, что произошло после последнего моего разговора с командующим. С откровенным недоумением признался, что не понимаю, как мог улизнуть эмир Арсамаков. И под конец задал вопрос о том, как поступить с ранеными пленниками. Предупредил, что здоровых пленников нет. Тяжелым раненым, которых все равно не донесем живыми, поставили по паре уколов пармедола, и оставили им по паре шприц-тюбиков, чтобы сами себе кололи. Так им умираться будет легче. Больше мы для них ничего сделать не могли.
Командующий слушал меня, не перебивая. И сказал только после того, как я закончил:
