– Если верить словам баронессы, должны подъезжать ко второму повороту, – ответил эльф.
– Это… хорошо. Сынок… твой молот… он нам понадобится. Хотя, конечно… лучше бы… чего-нибудь побольше, потяжелее. Говорил я тебе, бери полэкс…
– Там в фургоне киянка карловская есть, – ответил я. – Она раза в два тяжелее вашего копьемолота.
– Киянка, говоришь… Это хорошо. Мари… дочка, зажги лампу. Враги… – он тяжело сглотнул, – нас и так услышат, да и зелье… «Кошачий глаз» у них есть… наверняка, а нам сейчас свет понадобится.
Новая волна кашля снова накрыла Леха, и, кое-как отдышавшись, он продолжил:
– Гуэнь… слушай сюда. Когда проедем третий поворот… посматривай на левую стену. Там… увидишь морду гнолла, такую плосколобую, собачью… Она должна выступать из плоского барельефа… Вот… за неё проезжаешь и стоп! А ты, Бруно… готовься. Как повозка остановится… бери киянку и сразу же бей… прямо по этой роже.
– Дядя Лех! Я не понял, по чьей морде бить. И зачем останавливаться, я и сейчас могу, – он замялся, опасливо глянув на меня. – Ну, или когда остановимся. Но чтобы всё по правилам…
– Вот ди… Бруно… не серди меня. Бить надо будет по каменной… рисунку… зверолюда… что из стены торчать будет, понял? Нет? Тебе Гуэнь покажет…
– А как он там оказался? – удивился оруженосец. – Да и не видел я их никогда. А он живой?
– Замолчи… Просто заткнись… Ударишь туда, куда тебе покажут пальцем, понял?
– Ага.
– Не хочу прерывать вашу высокоинтеллектуальную беседу, но мы проехали второй поворот, – сообщил контрабандист. – Далеко до следующего?
– Папа говорил, что они совсем рядом.
– Это хорошо, потому как я уже почти чувствую дыхание погони, и если вы соизволите помолчать хотя бы несколько секунд, то сможете сами их услышать.
Даже я поддался всеобщему настрою и принялся вслушиваться в эхо туннелей, а потому отчётливо услышал топот, доносящийся из тоннеля, который мы только что проехали. Не ошибся ухатый. Следующие пять минут пролетели мгновенно под аккомпанемент усиливающегося шума погони.
– Третий поворот, – Гуэнь казался спокойным, но в голосе чувствовалось напряжение. – Далеко эта ваша харя торчит?
– Нет, не более пары минут езды.
– Как будто они у нас есть, – буркнул эльф, но развивать тему не стал.
Как всегда, в такие моменты время потянулось, словно патока. Особенно усугубляясь нашим пребыванием в длинной каменной кишке. Это создавало эффект движения к центру земли, вводя в транс, и уже начинало заметно давить на психику. Встряхнувшись, я инстинктивно обернулся назад, силясь хоть что-то рассмотреть в этой кромешной тьме. Но лишь внутри фургона ровным светом горел магический светильник.
И тем неожиданнее стал резкий возглас Гуэня, останавливающего гобика:
– Вот ваша морда, сразу за фургоном.
– Бруно… давай, мой мальчик! Не подведи! Бей по ней изо всех сил. Дайте больше света.
Повозка ощутимо качнулась, когда бугай, вооружённый моей старой киянкой, выпрыгнул наружу. Через задний клапан высунулась баронесса, высоко держа над головой ярко горевший светильник. Эльф запалил свои фонари.
Морду я увидел сразу. Выступающая из стены личина то ли собаки, то ли свиньи, с тяжёлым покатым лбом, маленькими глазками, а также торчащими во все стороны клыками, она вызывала отвращение, но выполнена была невероятно правдоподобно. Издалека её точно можно было принять за животное, каким-то неведомым образом застрявшее в камне стены.
И по ней с богатырским хеканьем вмазал киянкой Бруно. Результатом было эхо, раскатившееся по тоннелю, и вспышка криков преследователей, оказавшихся даже ближе, нежели мы рассчитывали.
– Ещё раз… сынок, ну давай! – Лех тоже не утерпел и, оттянув нижний край тента, высунулся из повозки.
Второй удар был столь же громок и безрезультатен. Нацепив на руку свой щит и достав молот, я спрыгнул на землю, приготовившись к неминуемой схватке.
– Ну! Брунчик! Ну, миленький, ну пожалуйста, постарайся, – умоляюще просила девушка. – Я тебя даже потом поцелую.
Крики поддержки слились с воплями преследователей и эхом и образовали жуткую какофонию, подобную какой эти стены не слышали, наверное, никогда. И то ли это подстегнуло здоровяка, то ли обещание поцелуя так подействовало на слабые мозги, но третий удар был дьявольски силён.
Чурка, служившая бойком, разлетелась в щепу, а сама морда с хрустом утонула в камне, почти сравнявшись с уровнем стены. По горе пробежала дрожь и… всё. Крики радости тотчас же поутихли. И стали отчётливо слышно, как цокают по камню когти вражеских химер. А через несколько секунд они вынырнули из-за поворота и выехали на более-менее освещённое пространство.
Вперёд вырвался всадник на мутанте, похожем на тех, что были в конюшне. Увидав нас, он заверещал ещё громче, хотя казалось, куда ещё-то, и пришпорил животное. Бруно, тупо смотрящий на результат своих трудов, встрепенулся, завидев новую опасность, и, поудобней перехватив оставшийся от киянки шест, заступил им дорогу. Я дёрнулся было вперёд, выставив перед собой щит, хотя чётко понимал, что у пешего против верхового при таких раскладах шансов практически нет. И в этот момент в горе что-то ухнуло.
Когда до нашего верзилы всаднику оставалось от силы пару шагов, поднялся страшный гул. Прямо на замахнувшегося тяжёлым клинком умбрийца из темноты над нашими головами рухнула здоровенная плита, начисто закупоривая тоннель. Мимо изготовившегося принять удар оруженосца, разбрызгивая тёмно-оранжевую кровь, кувырком пролетел
