Место, где шар в первый раз приземлился, находилось километрах в десяти от города и в трех – от опушки леса. Вдоль опушки текла река – небольшая, чистая, светлая. Такая же речка разделяла столицу Эорна на две части, точнее – это была одна и та же река, приличного размера, только возле столицы она делилась на два потока, и с места разделения эти два ответвления звались уже по-разному.
Сергей достаточно много узнал об Эорне от Морны и представлял, где сейчас находится. Тем более что уже определился на местности с высоты полета. Подходить к материку пришлось на малых скоростях, дозвуковых – ни к чему будоражить неподготовленные умы аборигенов и вселять в них мысли о божественном воздействии на природу. Шар, разогнанный до сверхзвуковой скорости, должен очень неплохо бабахать. Пусть эорнцы спят спокойно. Или не спят. Но спокойно.
В общем – прикинул, что до берега моря, отделенного от леса зловонным болотом, по прямой всего километра два. Можно было бы погрузить «пузырь» в жижу, и тогда до него добраться станет совершенно невозможно, тем более что болото кишит различными гадами, очень неприятными и опасными на вид (даже с высоты заметно, твари – знатные! То ли крокодилы, то ли змеи).
В плане был только один недостаток – как потом добраться до шара, чтобы достать его из болота? Поставить на голосовую связь? Покричал, и корабль поднялся из болота, типа: «Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной!»
Можно было бы сделать и так, но… А если голос изменится? Голосовые связки после очередного изменения тела не вернутся в прежнее состояние, и что тогда? Как добраться до «сивки-бурки»? Нырять в кишащее гадами болото?
Нет уж… Придется использовать прежний вариант – под дерево, невидимость и… Пусть себе лежит кораблик. Тоже не очень хороший план, но и оставлять на месте было бы неразумно. Мрия видела, где стоит корабль. Кроме того, может, она его и чует? А что – в зверя ведь превращается, а у зверей ведь чутье превосходит человеческое во много раз! То-то она эдак настороженно поводила своим длинным носом!
Задумался – а почему она все-таки черная? Если негры, к примеру, черные, так у них и внешность соответствующая – широкие ноздри, толстые губы. Эта же – как с картинки журнала мод, эдакая француженка (какими их, француженок, представлял Сергей), и на вот тебе – черная!
Раса черных воинов и раса белых слуг. Так выходило из рассказал девицы?
Не совсем слуги, конечно, это понятно, – техники, инженеры. Но по большому счету, все-таки слуги, те, кто обслуживает воинов, те, кто о них заботится. И те, кто почему-то поднял бунт много сотен лет назад. Что там случилось? Теперь уже вряд ли возможно что-либо узнать.
И тут же Сергею вспомнились кадры из фильма «Броненосец “Потемкин”», о бунтующей команде линкора. Невольно хихикнул – вряд ли звездолет стал бы кормить экипаж червивым мясом, как повара на «Потемкине»!
А может, белые техники были рабами у черных? Черные захватили некую технологичную планету, набрали оттуда рабов-инженеров, и… А что, вполне может быть! Рабы подняли бунт, освободились. И теперь их потомки живут себе, добра наживают. Кромсают друг друга почем зря!
А может, все не так просто? Может, часть экипажа решила захватить корабль, стать чем-то вроде пиратов? Почему бы и нет? И это может быть. Любой вариант – только придумывай! Вот только гадать бесполезно. Ничего ведь от гадания не изменится. Можно придумать тысячу объяснений, в том числе и безумно-романтических, но чем это поможет делу?
Додумать Сергей не успел. «Пузырь» вздрогнул от мощнейшего магического удара, сорвавшего защитные экраны. Извилистый толстенный жгут молнии вонзился в обшивку «пузыря», парализовал мозг звездолета. Тяжи, соединяющие человека с кораблем, передали часть заряда в мозг пилота, и Сергей выключился, провалившись в темноту, будто вырубленный ударом дубины по макушке.
– Жива! Слава богам – жива! – Голоса были знакомыми, и Сергей простонал, не раскрывая глаз:
– Пива, суки! Пива! Чтоб вы так же мучились с похмелья и вам никто не подал спасительной «Балтики»! Оооой… ууу…
Голос его был противным, тонким, пронзительным, как у жены, что вызвало еще большую головную боль.
– Хоть минералки дайте, что ли, а?! Не дайте сдохнуть боевому товарищу! Или я дома? Подумал, что заснул в отделе… Жена дорогая, дай попить! И хватит стучать, ты чего там, антрекот отбиваешь, что ли?! Штоб тебя черти на том свете так по башке долбили!
– Что с ней?! Что, что она сказала?
– А я чо, знаю?! Ты совсем дурак?! Колдует, похоже на то! Колдовской язык! Я такого ни в жисть не слыхал!
– Эй, кто тут?! – Сергей раскрыл глаза, сфокусировал взгляд на двух лицах, зависших над ним в бесконечной вышине, и тупо спросил: – Вы кто? Эй, я вообще-то где?!
– Опять колдует! – выдохнул тот, что помоложе, и до Сергея донесся запах чего-то, напоминающего чеснок. Запах жуткий, гораздо хуже чесночного переваренного, особенно если он исходит изо рта с нечищенными зубами.
Эта газовая атака отрезвила – память вернулась толчком, мгновенно, безжалостно – сразу начал вспоминать. И где находится, и что это за две физиономии, глупо таращившие глаза, будто увидели глубоководного монстра. И монстра того вспомнил, да так, что передернулся с отвращением, – фу, гадость! Только вот не мог понять – как это он потерял сознание и почему валяется, как тряпка.
Бам! Бам! Бам!
Долбили, как в колокол, и Сергей снова схватился за голову:
– Что за хрень такая?! Что за шум?! Что случилось?!
– О! Понятно заговорила! Наконец-то! Серг, нас штурмуют!
– Кто?! Что?! Ой, голова болит… Ничего не понимаю, что случилось?!
