– А потом бы сожрали! – мрачно закончил Джан. – Вертел тебе в задницу, повесят над угольями – хорошо! Жирок капает, шипит, кожа у тебя румянится! Подходит Мрия с ножичком, чик у тебя кусочек лингама, и пробует, похрустывает и кричит подружкам: «Можно есть! Почти готово!»
– Тьфу! – передернулся Лурк и незаметно почесал место, которое только что «отъела» Мрия. – Умеешь ты жути нагнать, лепешками не корми, только дай попугать! Вот же наградили боги меня таким братцем, а? Тьфу на тебя! И кстати, помнишь ту чашку, что пропала? Ну – ту, с рисунком девки – ты ее искал? Так вот – я ее разбил! Нечего было мой ботинок водой наполнять! Я ногу сунул, а там хлюпает!
– Это была не вода… – оскалился Джан и тут же получил пинок в бедро. Взревел и бросился на Лурка, вцепившись ему в горло ногтями. Парни хрипели, плевались, матерились так, что у неподготовленного слушателя уши скрутились бы в трубочку, а Сергей молча сидел и смотрел на этот смердящий клубок бойцов – молча, без каких-либо эмоций, будто видел происходящее на экране телевизора. Потом перебросил взгляд к стене, вдруг осознав, что не слышит ударов топора, и увидел – все женщины стоят, прильнув к прозрачной стене, и смотрят на происходящее в «пузыре», на то, как дерутся мужчины. Воительницы что-то говорили, смеялись, показывали пальцем на красных как вареные раки парней, мутузящих друг друга, но ничего не было слышно, – стена не пропускала никаких, совсем никаких звуков. За исключением звуков, возникших от ударов топора в корпус корабля, и то глухо, как в бочку.
Крупная широкоплечая женщина подошла к «пузырю», что-то сказала – властно, резко (Сергей видел, как шевелились ее тонкие губы), девицы отхлынули от корабля, и снова посыпались гулкие удары, ритмичные, наводящие тоску.
Печально. Все очень печально.
Сергей покосился на пыхтящих и рычащих бойцов, протянул «руку»-поле и, схватив Лурка за шиворот, отбросил его в сторону. Потом подхватил Джана и, подвесив вниз головой, ласково предложил:
– Устал? Повиси пока, чтобы кровь прилила к голове и заставила думать. Как поумнеешь – скажи, я тебя отпущу и примусь за твоего братца!
– Поумнел! – тут же ответил Джан под радостное хихиканье Лурка. Сергей опустил его вниз и, не обращая внимания на то, с какой скоростью Лурк, как ящерица, залег за штабель ящиков, обернулся к стене. Нужно было кое-что проверить.
Еще через пять минут Сергей убедился – бесполезно. По какой-то причине силовое поле не проходило через стену «пузыря». То ли экраны еще работали, то ли сама плоть шара была создана такой, что не пропускала силовую «руку», но факт есть факт – как ни пытался, схватить никого из разрушительниц не смог. И тогда у него остался только один путь.
Сергей уселся в командирское кресло, так и не спрятавшееся в пол, под восхищенные вздохи Лурка снял с себя куртку, рубаху и, оставшись по пояс голым (голой!), уселся в кресло.
«
Тело таяло, оно становилось рыхлым, скользким, будто кисель – не везде, только там, где спина и руки касались кресла, созданного из плоти корабля. Руки, обхватившие подлокотники, слились с белой упругой псевдоплотью – живые клетки человеческого тела стали единым целым с псевдоживой тканью механического организма. Сергей
Корабль-матка «Ла-Донг» был создан по такому же принципу. Его выращивали несколько лет, а он, в свою очередь, потом вырастил «пузыри», по сути – дети «Ла-Донга», зародыши громадных кораблей – если их поместить в нужную среду и обеспечить необходимым питанием. Корабли могли размножаться почкованием – если позволить им это делать и если бы у них была на то своя воля, независимая от человека.
Сергей знал все это, но отодвинул знания подальше вглубь мозга. Информацию о звездолетах – в урезанном размере, иначе его мозг бы не выдержал потока сведений – Сергей получил в «Ла-Донге», когда соединился с кораблем-маткой и перекачал в себя все, что нужно было знать о крыльях и о способах их производства. А еще – о «пузырях». Теперь информация о звездолетах ему очень даже пригодилась.
Кто может ремонтировать звездолеты, которые, по сути, сами себя восстанавливают? Которые – или которых – трудно убить? (Сергей до сих пор путался, считать ли звездолеты живыми существами или все-таки механизмами.)
Вероятно, этот вопрос покажется наивным, но если вдуматься – как корабль может восстановить сам себя? Только вспомнив, как выглядел до повреждения, и запустив систему регенерации. А как можно что-то вспомнить, если твой мозг парализован или вообще поврежден? Как сейчас, например?
Тогда в дело вступает другой корабль. Такой же «пузырь», или же сам корабль-матка. Они соединяются с потерявшим память, поврежденным звездолетом, проникают в его систему, в мозг, и запускают регенерацию. Если уже не поздно, конечно. Мозг может быть настолько сильно поврежден, что никакое восстановление не поможет. Но это обычно бывает тогда, когда корабль попал под удар плазмометов, уничтоживших псевдоплоть процентов на семьдесят. Здесь был совсем другой случай – удар нанесен сверхмощным парализантом, в роли которого выступил отряд девиц, которые, как оказалось, умеют превращаться в зверей-убийц. А еще – владеют магией в достаточной мере, чтобы сбить летящий в небе звездолет.
Но был и еще один способ ремонта, тот, который сейчас пытался использовать Сергей. Способ «лекаря», как его называли создатели биомеханических устройств. Нужно всего лишь стать единым целым с кораблем, подключиться к его мозгу и перезапустить систему заново. Вот и все.
Всего лишь… Вот только для этого нужно потерять человеческий облик на глазах у двух своих спутников, а еще – на глазах толпы озверевших баб, долбивших в стену с упорством, достойным Железного Дровосека!
Соединение с «пузырем» было ярким и… болезненным. Боль – резкая, шипучая ударила в мозг так, будто в темечко воткнули раскаленную иглу. Сергей даже охнул, попытался
