— Угу! — поддакнул другой стражник, закусывая пиво жирной вяленой рыбкой. — А то вот так явишься — а тебя ам, и нет! И не Бездна, а вшивая пальма…
— Жуть. Натуральная жуть! Ну, парни, будем!
В конце рабочего дня в кабачке на площади Дарованной Любви обмывали минувший день стражники. Следует признать, что вызов в мастерскую О’Тулла и его обитатели, разумные и не очень (да они все там чокнутые!), произвели на бравых ребят очень сильное впечатление…
Глава 3
Великая сила взгляда, или О любви к городу, работе и сосискам
Я сидела на широком низком подоконнике в своей скромной квартирке под крышей в доме № 37 по улице Зеленщиков, пила мелкими глотками ароматный горячий кофе и смотрела на город.
Умытое, недавно проснувшееся солнце всплывало из моря, неспешно поднималось над мачтами кораблей в городском порту. И словно замирало.
И у меня сладко замирало сердце: а вдруг сегодня оно не захочет подниматься выше?..
Но нет, вот солнечные лучи становятся длиннее, а тени — самую малость короче. Солнце чуть-чуть отрывается от корабельных мачт, и я облегченно выдыхаю — сегодня обошлось! Солнце не передумало.
О, я получила прекрасное образование и легко могу объяснить механизм процесса с точки зрения астрономии, геологии и еще пары-тройки хитрых наук. Но сейчас не время прагматичному мышлению и точным расчетам. Это время только для меня, города и свершившегося чуда.
Я мечтательно щурилась, смаковала обжигающе горячий кофе и была абсолютно счастлива.
Такое умиротворение, ощущение гармонии и единства со всем миром удается испытать нечасто. И мне его приносит утреннее свидание с городом.
Лидий — замечательное место. Он спокойный и несуетливый, но улыбчивый.
И у меня с ним взаимная любовь. Я влюблена в булыжные мостовые и черепичные крыши. В соленый, пахнущий йодом и водорослями ветер.
У меня романтические отношения со скверами и уютными кофейнями. С иглой ратуши, что видна отовсюду, и шпилями университетов — пусть ниже, но зато разноцветными и гораздо более многочисленными. С часовой башней, что знаменита на все королевство, и храмом Всех Богов на Старой площади.
Позже я вернусь в свой маленький провинциальный Берконе и займу положенное мне место в родительской лавке, продолжу по традиции семейное дело, во благовременье создам семью с достойным человеком…
Но сейчас — у меня роман с этим городом.
Я сидела, забравшись с ногами на подоконник, и сквозь приоткрытое окно любовалась ясным прохладным сентябрьским утром. Мои ноги грела старая шкура, руки — чашка, а душу — кофе.
Чудесно все же иногда без особых причин проснуться ни свет ни заря. Теперь у меня было двадцать минут — целых двадцать минут наедине с собой, а потом нужно будет собираться на работу.
Вообще Лидий — город мастеров в отличие от Арданны, надменной и суетливой столицы, где бал правят знать и торговцы. Здесь находятся самые прославленные университеты — и в их числе известная на всю страну (да и за ее пределами!) Школа артефактики. Здесь, в Старом центре, находятся знаменитые мастерские — и самые именитые мастера!
И это накладывает свой отпечаток. Здесь на многое смотрят иначе. И иначе расставляют приоритеты.
Ту же Марту из артефактной мастерской, которая не скрывает своих очень близких отношений с орком-охранником Шаеном, в столице сочли бы распутницей, и общественное мнение поставило бы ей клеймо гулящей. А в Лидии она — свободный мастер и вольна сама решать, с кем делить жизнь (и постель).
Вообще темпераментная парочка в мастерской уже стала легендой, а их стремление при случае уединиться — притчей во языцех. Их не раз заставали в самый пикантный момент в неподходящем месте, грозились страшной карой и — ничего не делали.
Я сама чуть ли не на второй день стажировки наткнулась на них в кладовке с уборочным инвентарем и с придушенным писком захлопнула дверь. А потом долго еще ходила с пунцовыми щеками и, как подозреваю, ушами!
Да и не упоминая тот случай — про который я, кстати, никому не рассказывала, — мне пару-тройку раз доводилось слышать возмущенные вопли коллег на ту же тему:
— О боги, ребята! Не на рабочем же месте!
— Слушайте! Да вы затра… Достали!!!
— Так. Еще раз застукаю — прокляну на нестояние! И не хихикать! А то тебя — на недержание!
Я ухмыльнулась, одним глотком допила оставшийся кофе, помотала головой, отплевываясь от кофейной гущи, и соскочила с подоконника.
Пора на стажировку.
Я ураганом промчалась по комнате, закрутившись в ритуальных утренних действиях и привычно пригибаясь где следует, чтобы уберечь голову. Квартира находилась на чердаке, и покатая крыша ее была для меня как неким богемным символом свободы, так и по первости источником шишек, которые благо скрывала объемная шевелюра. Кровать
