– Судьба что-нибудь придумает, ведь ты – ее баловень.
Когда Торкин ушла в расположение своего полка, он занялся текущими делами батареи. Проследил за выдачей горячей пищи, лично проверил состояние каждого раненого. Монахи, жрецы и лекари суетились вовсю, но их, как обычно, не хватало. Через вереницу пострадавших в направлении Громмарда аккуратно протискивался Аргантэль. Эльф на ходу чиркнул двойным «Деспеллом» по гному с раздробленной ключицей, набросил «Восстановление» на парня с посеревшим от потери крови лицом и приветственно помахал инженеру ладонью.
– Шенк прислал парламентеров, – быстро проговорил он, подойдя вплотную. – Через полчаса посередине поля назначено рандеву. Переговоры на уровне штабов.
– И?
– Сам понимаешь – все решается прямо сейчас. Или – да, или – нет. От нас поедет весь Трезубец. А значит – ты тоже.
– Хорошо, я буду. Где встречаемся?
– Напротив позиций лучников. А теперь, прости. Сам видишь, какие потери. Я пойду, помогу жрецам.
Громмард обернулся к батарейцам и гаркнул:
– Кто-нибудь видел моего денщика?
Один из артиллеристов, деловито облизывая ложку от кукурузной каши, ответил:
– Он вроде возле фургонов терся.
Такое утверждение не являлось уничижительным в отношении одноногого ветерана, который сполна отдал войне половину жизни и почти все здоровье. Старый гном Хобарн имел полное право не только тереться в обозе, он мог в любой момент оставить службу, но не хотел. Потому что не имел иного дома, кроме армии Лиги.
– Ты уже поел? – спросил Громмард того же самого канонира.
– Да, инженер.
– Бегом несись к фургонам и разыщи Хобарна. Пусть пригонит сюда мой трицикл. Живо. И перед этим хорошенько протрет его чистой ветошью – меня вызвали в штаб Трезубца.
С эльфом Джоэвином, блистательным главой разведки Лиги, у Галвина не сложились отношения сразу и бесповоротно. Можно сказать – с первого допроса. Всемогущего хозяина всех лигийских шпионов очень заинтересовала персона Громмарда, едва тот появился в расположении армии, еще не отошедший от стремительной перемены в своей судьбе. Смерть Торвобла, обет мщения, расторопность вербовщиков на рекрутском пункте – все это смутило и перемешало местами чувства с разумом, а тут еще и Джоэвин нарисовался. Со своей деликатно-вежливой подозрительностью. Он вкрадчиво расспрашивал Громмарда о его жизни у синих демонов, намекал на возможные тайные связи с изменниками и суровую кару, буде таковые подтвердятся. А напоследок пообещал, что станет за Галвином присматривать.
– Ну, это не беда, – расхохотался в ответ нахальный новобранец. – Если ваша бдительность будет, как в случае с ракшами, то мне не о чем беспокоиться.
Холодные серые глаза Джоэвина сузились до характерного гоблинского прищура.
– Я польщен такой оценкой наших способностей, – не скрывая враждебности, ответил он. – А ваши бывшие хозяева не проговорились, кстати, где их можно теперь разыскать?
Взбешенный словом «хозяева», Галвин сообщил, что Джоэвин может попробовать обнаружить демонов на собственном красивом носу. Юный Громмард тогда частенько думал и говорил одновременно, за исключением случаев, когда говорил и при этом не думал вовсе. Сам факт, что сейчас он дерзит существу, в распоряжении которого находятся тайные службы Лиги и многочисленные пыточные казематы, не взволновал Галвина ни в малейшей степени. На том они и расстались. Один в недоумении, что никак не может запугать наглого выскочку, второй – в состоянии острой неприязни к высокомерному вельможе.
Когда юный гном, после визита на склад обмундирования, добрался до своего орудийного расчета, там уже все знали о его визите в канцелярию Джоэвина.
– Ну, как тебе эльфийские беседы? – поинтересовались сослуживцы.
– Очень мило, – скромно признался Галвин.
– Неужели? Это Джоэвин-то милый? – не поверили батарейцы.
– Джоэвин – он типичный «сучл».
– Кто? – хором удивились однополчане.
– Самый Умный Человек Лиги. СУЧЛ. Вернее – считает себя им. Болезнь не заразная, но от нее страдают все, кроме пациента.
– Он не человек. Он – эльф.
– Но ведь что-то человеческое в нем осталось? – предположил Громмард.
Так Джоэвин стал Сучлом для лигийской армии, а потом Галвин перекрестил его в Сучлика, сказав что на настоящего Сучла он все-таки не тянет. Когда до ловца душ и настроений дошли вести о новом прозвище и авторе, его породившем, барометр отношения эльфа к Громмарду совсем упал. Опустился до нижней планки, замерз и треснул. Без шансов на улучшение погоды.
И неудивительно, что при появлении инженера на месте встречи физиономию Джоэвина исказило выражение брезгливости, как если бы на тарахтящем трицикле к нему приближалась склизкая жаба. Агрегат Громмарда сиял надраенными до блеска серебряными и бронзовыми деталями, а сам Галвин украсил свою голову внушительным кожаным шлемом для езды и специальными противопыльными очками. Но Джоэвин все равно демонстративно отъехал в сторону на своем умопомрачительно белом единороге. Так, что
