смогла обуздать свое тело и вернула себе здоровье настолько стремительно, что Моглор едва не утратил уважение, как маг и знахарь. Ее силу утроили ненависть и чувство несправедливости. Кто сделал для Шенка столько же, сколько свершил «Жизнь в сапогах»? И с кем еще из великих поступили так же постыдно? Отстранили и отправили на неминуемую гибель. После того, как Мирра окрепла до степени, чтобы провести день в седле, она испросила у Керруша короткий отпуск и с небольшой свитой направилась в столицу Шенка – Майрат. А впереди ее кортежа понеслись герольды – трубить о прибытии джоддока некромантов. Приехав в город, где вершились судьбы союза, она подала прошение о том, чтобы ее речь была заслушана на Совете Шенка, том самом, который отстранил «Жизнь в сапогах» от командования армией. Представители всех народов союза собрались приветствовать Мирру Банши – прославленного командира и несгибаемого воина. Они готовились воздать ей хвалу после ее доклада о свершениях, но услышали совсем другое. Мирра Банши поведала о последнем сражении, без обиняков она раскрыла подробности рокового промаха тролля Керруша и назвала цену, которую Шенку пришлось заплатить за ошибку нового ставленника. Вельможи были потрясены. А джоддок мертвых и не собиралась щадить их самолюбие:
– Посмотрите на армию. Куда девался наш победный дух, те традиции, которые ковались Шакнаром? Сначала вы смещаете самого великого полководца из тех, кто когда- либо командовал войсками Шенка. Потом Керруш, чтобы окончательно избавиться от него, отправляет «Жизнь в сапогах» на верную смерть. И каждый из нас тоже приложил к этому руку. Никто не заступился за бывшего вождя, который столько сделал для союза. Да, да, не нужно отворачивать лица! Переговорный артефакт молчит, потому что сломан, посланные через Саравакский хребет лазутчики вернулись со скорбными вестями – они добрались до оползня, похоронившего доблестный калимдорский отряд вместе с его командиром. Итак, мы убили Шакнара, но что дальше? Сколько бед должен натворить Керруш, чтобы вы осознали, какая непоправимая ошибка была допущена? Чего вы ждете? Чтобы самая доблестная армия взбунтовалась? – слова Мирры хлестали наотмашь. Джоддок холодных не выбирала выражения и тон, которыми они будут сказаны. – В наши ряды просочилось предательство. Мне очень интересно, что случилось бы, не наткнись калимдорцы на эльфийских шпионов? Что сказали бы вы, когда половина флота вместе с лучшими подразделениями ушла бы на дно Петронелла? Это последний дар Шакнара, но как мы им воспользовались? Лидеры косятся друг на друга, каждый узел кораблей проверяется теперь многократно и это тормозит строительство. Простые воины все видят и начинают роптать. Боевой дух падает. За несколько дней до моего отъезда случилась стычка между оркским пополнением и холодным полком. Есть убитые. Такого никогда не бывало при Шакнаре! Число дезертиров почти сравнялось с количество новобранцев. Год назад Шенк практически победил Лигу. Но оказалось, что без присутствия врага он еще быстрее способен победить самого себя!
Совет молчал, не находя слов, чтобы возразить Мирре Банши. Наконец, алкай орков Бенгиш, что более остальных был виноват в отставке Шакнара, спросил:
– Чего ты хочешь от нас?
– В такой тревожный час нужно опереться на тех, кто всегда был вне подозрений. Мы – некроманты – единственная раса, которая никогда не пойдет на компромиссы с Лигой, потому что врагу нечего нам предложить. Поэтому среди нас не может быть предателей. Мы готовы возглавить войско Шенка и вернуть традиции, заложенные Шакнаром, великим стратегом, нашим боевым товарищем и моим наставником. В ваших руках власть. Распорядитесь ей разумно. Не повторяйте уже совершенных ошибок. Это все, что я хотела вам сообщить.
– Ты желаешь занять место Керруша?
– Нет. Мне не нужно место Керруша, ибо это позорное место. Я претендую на место Шакнара. И я принимаю обет на ваших глазах – я, Мирра Банши, клянусь, что доведу до конца его борьбу.
Позже Мирра признавалась, что вряд ли ей удалось тогда достучаться до совести знати Шенка, уж слишком прочна и толста оказалась перегородка их алчности. Скорее Совет побоялся вспышки. Не рискнули они пойти на конфликт с самым влиятельным некромантом армии. В результате Мирра не получила всего, о чем просила. Керруша, к примеру, не кастрировали ножницами для стрижки овец, а напротив – понизили, но оставили в прежней должности бригадира латных троллей. Совет побоялся ссориться и с троллями тоже, хотя их эра у кормила власти закончилась, так и не начавшись. К тому же хитрец Керруш вовремя напел вельможам, что вновь зашевелился подземный мир демонов и из него на поверхность Таашура стали проникать могущественные существа и невиданные реликвии. А он, Керруш, способен этому тихому вторжению противостоять. Пришлось Мирре удовольствоваться достигнутым, тем паче, что и так было выпрошено немало. Все кладбища Шенка начали работать на карстовые оссуарии Сэйнктимелла – некрополиса и столицы мертвых. В них немедленно произвели рекордную закладку новых подразделений скелетов – воинов. Покоренные провинции Лиги заплатили дань вовремя. Часть ее пошла на строительство верфи и первых кораблей. Мирру согревала мысль о том, что Лига платит за уничтожение собственного войска. По всему Таашуру разъехались эмиссары – вербовать корабелов и плотников. Предлагали любые деньги. Только навигаторов Мирра не нанимала. Она решила растить их сама из числа военачальников, которые беззаветно полюбили море. Было создано инженерное бюро, в основном из гоблинов. В нем разрабатывалось новое вооружение, в котором Магия сращивалась с Механикой. Среди верхушки армии произошли перестановки. Мирра отстранила Моглора от оперативного командования и перевела в госпитальную службу. Многие ответственные посты заняли некроманты. Но она не забыла других учеников Шакнара. Калимдорец Шонтай стал ее заместителем, а глава нургайского клана, Менги – начальником всей кавалерии. Имя Шакнара усилиями Мирры быстро обрастало легендарным ореолом. Был учрежден легион «Жизни в сапогах», и его отличительным знаком, понятное дело, стали сапоги. Желтого цвета, с серебряными носами и тиснением на голенище в виде двух скрещенных топоров. Пойти в битву в такой обуви почиталось за привилегию. Смельчакам, заслонившим в бою товарища, теперь вручалась медаль «Горного льва», в память о подвиге Халы в аркельской битве. Чеканщик войска постарался максимально точно на аверсе награды выгравировать по памяти изображение пумы. А одной из высших регалий армии стал орден Шакнара Непобедимого. На нем была выбита миниатюрная фигура прославленного орка верхом на блистательной Хале и с воздетой в победном салюте рукой.
Пока строился флот, Мирра замордовала армию учебными бросками и муштрой. И ветеранов, и новичков. Про нее стали распространяться слухи, что эльфийский клинок выжег некромантке сердце и она стала такой же бездушной, как и ее зомби-молотильщики. Один из ее фаворитов той поры – Эдар Скальд – признавался, что она разрешает себя любить, но не позволяет собой владеть. И добавлял с усмешкой, что того, кто овладеет ей окончательно, она, наверное, тут же прикончит. Мирра Банши действительно часто меняла любовников, не позволяя себе привыкнуть. Старалась открыто не демонстрировать слабости. «Ледяная Мирра», – за глаза шептались о ней, потому что называть ее
