решили выпустить ее из непроницаемой кристаллической решетки, то, стало быть, враг того стоил.
«Он тоже ищет меня, – думала та, что носила сегодня облик безвременно сгинувшей Асо. – Ищет для того, чтобы погубить, чтобы безопасно завершить начатое дело. Он чувствует меня точно так же, как я его. Чтобы победить, я должна найти его первой, что само по себе непросто, а потом еще и одолеть. Тут и вовсе без цветка, названного уже в этих местах «Домом духов», не обойтись».
– Я счастлива видеть своего драгоценнейшего супруга! – с должным почтением, как подобает супруге фараона, начала Асо.
– Погоди! – остановил ее Сетх-Ка. – Оставим любезности. Учитель рассказал мне, кто ты на самом деле. И я понимаю, если ты пришла сюда в час грядущей опасности, то, конечно, не затем, чтобы просто наблюдать, как будет гибнуть наша держава, а возможно, и весь мир.
Асо в единый миг убрала с лица почтительное выражение наивной девочки, вознесенной на трон.
– Чего же ты хочешь? – спросила она после недолгой паузы.
Сетх-Ка в первый миг даже не нашелся, что ответить. Он ожидал, что его супруга станет все отрицать, удивляться, но ее прямой и недвусмысленный вопрос отчего-то поверг его в шок. Он начал мямлить, что они должны вместе победить врага, что Асхотен рекомендует провести мистерию нисхождения духа у гробницы отца. Что эта мистерия вполне может стать западней, но если верховный жрец Ниау решится на такое кощунство, то уже не сможет оправдаться, что он подозревает именно его в недавнем заговоре. Что Микенец утверждает, будто отец не доверял Асхотену и опасался его…
Асо согласно кивала, думая о своем. Ей были видны мысли супруга так же ясно, как фрески на дворцовых стенах. И в этих мыслях она видела пирамиду и скрытый под ней храм усопшего фараона с установленной посреди него гробницей. А рядом, совсем рядом она вдруг почувствовала след, будто отпечаток ступни в густой пыли. «Значит, вот оно как – он где-то рядом. Ему нужна пирамида, чтобы дать своему творению вылезти повыше и, когда откроются врата, посеять темное семя на огромной площади, до многократно отодвинутого горизонта».
– Я пойду с вами, – Асо прервала речь мужа. – Одно условие: ты, – она повернулась к Ур Маа, – передашь мне Ратгарну.
Верховный жрец Тота молча склонил голову, не решаясь противоречить великой богине. Он втайне надеялся сохранить дарованный ему богами чудесный цветок в храме Тота, но воля богини превыше его желаний.
– Вели объявить, о дражайший муж, завтра мы отправимся в храм, в гробницу твоего отца.
Микенец неторопливо обходил караулы. Он не сомневался в своих людях, они уже много раз доказывали и свое непревзойденное воинское искусство, и неколебимую верность. Однако порядок есть порядок, и он прекрасно знал, что суровая дисциплина превращает в могучую силу даже горстку отщепенцев. В то время как отсутствие ее разрушает даже самые хитроумные замыслы. Но сейчас и мышь бы не проскользнула незамеченной во дворец фараона!
– Послушай меня, – раздался позади него негромкий женский голос.
Микенец резко повернулся, обнажая меч.
– Этого не нужно. Спрячь оружие. – Голос звучал тихо, увещевающее, почти что нежно.
– Кто ты? – недовольно процедил гигант, пытаясь быстро сообразить, кто же из его людей пропустил неведомую гостью.
Вместо ответа женщина сделала шаг из-за колонны и оказалась чуть освещенной светом факела.
– Госпожа? – склонил голову могучий воин, узнавая Асо.
– Да, это я. – Она устремила на него взгляд своих пронзительных зеленых глаз, от которого у Микенца отчего-то перехватило дыхание.
Он оглянулся, проверяя, не видит ли кто-нибудь.
С того момента, когда он увидел ее, вставшую со смертного ложа, он вдруг почувствовал какую-то странную, неведомую ранее отчаянную радость, будто что-то потерял и уже отчаялся найти и вдруг внезапно обрел. До этого Асо была лишь одной из многих красивых девчонок, которых ему немало довелось повидать в своих долгих странствиях. И он не слишком беспокоился, обрекая ее на неминyемую гибель. Да, конечно, она очень хороша, но что это меняет, если на другой чаше весов судьба трона. И вдруг, увидев ее, живую, с огромными глазами на бледном лице, с копной огненно-рыжих волос, он с непреложностью осознал, что не пережил бы дня ее смерти.
Теперь, когда Асо стала супругой фараона, он должен молчать. Как всегда, молчать. Нет, вдвое больше, как будто мать вовсе произвела его на белый свет немым. Но не ответить жене фараона он все же не мог.
– Я слушаю, моя госпожа, – не глядя на Асо, буркнул Микенец.
– Завтра будет непростой день, – издали начала Асо. – Командир стражей фараона молча кивнул. – Я чувствую, что те, кто затеял недавний мятеж, хотят устроить западню моему супругу.
– Тогда не стоит идти туда.
– В глазах народа такой отказ будет выглядеть непочтением к памяти предков. А это нехорошо для начала царствования.
– Нехорошо, – удивляясь сообразительности юной женщины, подтвердил гигант.
– Но это еще не самое плохое, – продолжила она. – Если завтра мы уклонимся от схватки, будет новая. Если она не удастся, то еще одна и еще, пока враг не совершит задуманного.
Микенец хотел было резко, по-мальчишески, воскликнуть, что не даст этого сделать, но, вспомнив о черной мамбе в покоях фараона, лишь кивнул. Ободренная этим знаком, Асо продолжала:
