делает, достигнув определенного магического уровня. Выбирая своим покровителем Луга, бога света и жизни, маг становится светлым, а если его покровительницей является Хель, богиня смерти, то маг — темный. В корне неправильной является точка зрения, что темные маги — это зло, а светлые — исключительно добрые и хорошие. Это не так, на обеих сторонах бывают разные маги. Друг от друга темные и светлые отличаются лишь умением оперировать разными видами энергии. Светлые используют магию жизни, они черпают ее из окружающей природы — чаще всего из земли или огня. Среди светлых магов преобладают целители. Здесь, кстати, действует старый предрассудок — всем известно, что тьма и свет — это не добро и зло, однако темным магам становиться целителями запрещено. Все целители — исключительно светлые. Темные же маги берут силу из самих себя или из энергии смерти. Поэтому все некроманты — только темные маги. А вот стихийником или прорицателем может стать кто угодно, были бы способности.
Выбор стороны зависит и от народа. Например, у людей и гномов есть свобода выбора — они сами выбирают сторону. Вампиры и темные эльфы становятся только темными, а светлые эльфы и сидхе — только светлыми. Не знаю, с чем это связано. Кстати, подсознательная вражда между сторонами сохраняется, хотя объективно объяснить ее почти никто не может. Просто… невозможно совместить несовместимое, ведь свет и тьма несоединимы.
Мариус — светлый маг, закончивший в академии целительский факультет. Я сама стала светлой, когда мне было восемнадцать. Строго говоря, специальности у меня нет — ее можно получить только в учебном заведении. Я же получала домашнее образование, но Мариус обучал меня всему, что знал сам, и поэтому я считаю себя тоже целителем. И, кстати, неправильно думать, что если маг — целитель, то кроме исцеляющих заклинаний и рецептов эликсиров он больше ничего не знает. В магических школах ученикам стараются дать разностороннее образование, а Мариус еще и архимаг, и он знает достаточно и бытовых, и оборонительных, и боевых плетений. Многим из них он обучил и меня. Так что, по меркам академии, мои знания будут соответствовать уровню студента-старшекурсника, а в некоторых областях — почти магистру. Правда, здесь была заслуга не только Мариуса, но и… Впрочем, сейчас не об этом речь.
— Зачем Оффали прибыл в Ормонд? — вернул меня в действительность голос короля.
Все по-прежнему шло по сценарию, и я замялась. Ну не может же преданная королю валенсийка сразу же расколоться и выдать врагу все планы! Молчание стало затягиваться. Дориан по-прежнему смотрел на меня, Виктор же отсутствующим взглядом изучал стены. Похоже, он витал в собственных мыслях и происходящее здесь его мало беспокоило. Выражение лица короля почти не изменилось, только стало более скучающим. Я ожидала повторного вопроса, угроз, чего угодно, но вместо этого Адриан внезапно обернулся к остальным вампирам в кабинете:
— Приведите Ралена и остальных в зал. Эту, — он кивком указал на меня, — к ним же.
Вампиры пришли в движение прежде, чем он успел договорить. Низшие вампиры подхватили под руки ничего не понимающую меня и поставили на ноги, а затем потащили вон из комнаты. Адриан уже вышел оттуда, разом потеряв ко мне всякий интерес. Дориан и Виктор устремились следом, точно так же разом позабыв обо мне. В этом не было ничего странного — вампиры относятся к людям высокомернее, чем к другим расам. Они видят в нас лишь… еду и редко снисходят до того, чтобы увидеть в человеке личность. Ужасный народ эти вампиры, с ними нельзя иметь никаких дел!
Меня втолкнули в большое пустое помещение, находившееся на том же первом этаже. Не знаю, что здесь было раньше, но сейчас зал был пуст, а мебель придвинута к стенам. Здесь уже находился Виктор, который опустился на колени и теперь чертил на полу мелом какую-то сложную пентаграмму. Не зная, что здесь происходит, я следила, как зал стал постепенно заполняться — низшие вампиры вводили сюда людей. Лишь через несколько минут я поняла, что это были остатки ленстерского гарнизона — оставшиеся в живых и взятые в плен военные. Мелькнуло лицо Ралена — градоначальника Ленстера. Надо же, а мы были уверены, что его уже убили… Все люди, которые появлялись в зале, были бледными, оборванными, грязными. У многих из них были раны и ссадины. Их явно до сегодняшнего дня держали где-то взаперти и, возможно, впроголодь. Большинство пленных солдат молчали, лишь изредка слышались тихие голоса. Я заметила и нескольких женщин в потрепанных платьях. На вампиров люди смотрели с нескрываемой ненавистью, а на меня — девушку в мужской одежде — с удивлением, но не осмеливались говорить ничего вслух. Это какие-то чары или всех просто так сильно запугали? Донер их всех раздери, что задумал Адриан?!
Пентаграмма на полу все разрасталась, и внезапно она показалась мне знакомой. Я точно видела ее раньше в одной из книг Мариуса. Сообразить бы еще, что это была за книга… Я прикрыла глаза, вспоминая. Книга была… по некромантии, точно. А эти символы означают… Символы означают…
Я широко распахнула глаза, когда вспомнила. Ужас сковал меня моментально, я даже представить не могла, что Виктор действительно проведет именно этот ритуал! Нет, формально он не был запрещен, но некроманты очень редко его используют, поскольку на него уходит огромное количество сил! Это было еще хуже, чем просто обратить человека в вампира. Они собрались использовать против нас «Кару Снотры» — отвратительное колдовство, которое не просто воскрешало мертвого, но порабощало его настолько, что человек за несколько дней полностью исчезал как личность, оставалась лишь пустая оболочка, обладающая навыками и знаниями, но не имеющая никаких чувств, не помнящая своей жизни. Просто призраки, бездумно выполняющие приказы хозяина. Вот почему Адриан не стал продолжать допрос! Он хочет использовать этот ритуал, ведь когда я перестану быть самой собой, то без колебаний расскажу ему обо всем, что его будет интересовать. И меня перестанет волновать, предаю я свое королевство или нет! Я ведь больше не буду Корделией ван Райен, старшей принцессой Валенсии, а стану низшим вампиром без памяти и привязанностей! Нет, такой ход событий мы никак не просчитывали!
В панике я огляделась, прикидывая, что теперь можно сделать, но затем поспешно одернула себя и торопливо опустила взгляд в пол. Машинально, поскольку не раз попадала в положение, когда начинала нервничать. Я знала, что мои глаза сейчас изменили цвет и переливались багровыми всполохами — особенность, которую я ничем не могла объяснить. С детства знаю, что, когда теряю контроль над своими эмоциями, мои глаза начинают светиться темно-красным. Я не знаю, почему это происходит со мной, но привыкла в такие моменты скрывать свой взгляд от посторонних. Так что об этом не знал никто — ни мои родные, ни даже Мариус. Глубоко вдохнув, я более или менее взяла себя в руки и осмотрелась по сторонам. Надо было решить, как действовать дальше.
Адамантий с порталом по-прежнему висел у меня на шее, и я отсюда выбраться смогу. Перенесусь прямо во дворец. Задание будет провалено, но, по крайней мере, я буду
