— Когда?! — выкрикнула я, даже не заметив, как снова очутилась на ногах.
— Прямо сейчас.
Ничего не ответив и даже не попрощавшись, я резко захлопнула зеркало, а затем в близком к панике состоянии покрутила головой по сторонам, словно пыталась найти выход из беды, в которую только что попала. Обвинение в государственной измене… Приказ поместить меня под стражу… Арест и отправка в столицу под конвоем… Перед глазами замельтешили воспоминания другого случая, когда от меня точно таким же способом попытались избавиться, когда решили, что я больше не нужна… Нет, нет, нет… Это не может происходить на самом деле, меня не могли во второй раз заставить пройти через то, что я испытала два года назад! Что делать, что делать? Как мне доказать, что я не организовывала заговоров и не пыталась убить советника, которого «оклеветала» в глазах Адриана месяц назад? Оттилия права, если почерк еще можно подделать, то кольцо… Я ведь помню, что оставила его в Бэллиморе, и в мое отсутствие с ним могло произойти что угодно. И как я должна поступить теперь? Дождаться стражи в безумной надежде, что Адриан соизволит выслушать меня и, возможно, мне даже удастся его убедить?!
— Корделия, — раздался за моей спиной негромкий голос, и я остановилась, с удивлением обнаружив, что все это время металась по комнате, будто загнанный в угол дикий зверь. Обернувшись, я увидела перед собой Бьянку, а затем ощутила, как левую щеку точно обожгло — несильно, но чувствительно. Медленно дотронувшись пальцами до лица, я недоуменно посмотрела на прорицательницу, которая продолжала держать руку на весу и явно собиралась отвесить мне еще одну пощечину, если я не приду в себя.
Дожили. Теперь уже скромная тихоня приводит меня в чувство посредством оплеух…
Вместе с этой мыслью ко мне наконец-то вернулась способность соображать.
— Очнулась? — тяжело дыша, осведомилась Бьянка. Казалось, что в один-единственный удар она вложила все имевшиеся у нее силы. — Теперь ты можешь рассуждать здраво? И потуши свои глаза, а то, не приведи Вар, сюда кто-нибудь зайдет и увидит!..
В голове слегка прояснилось. Ладно. Сейчас главное — отстраниться от чувств, заглушить все эмоции и позволить разуму руководить всеми моими действиями. Не поддаваться панике. Не думать о том, почему так все произошло и кто в этом виноват, на это время еще будет. Сейчас главное — понять, как из этой ловушки выпутаться.
Я глубоко вздохнула, отгоняя эмоции на задний план.
— Могу. Я уезжаю из академии.
— Прямо сейчас? — Бьянка опустила руку.
— Ты же слышала Оттилию. — Я усмехнулась холодно и горько. — В ближайшее время меня попытаются арестовать. И что ни говори, а, находясь под стражей, я не смогу найти доказательства своей невиновности и добраться до того, кто это устроил.
И, не дожидаясь реакции подруги, я в два широких шага очутилась возле двери и дернула ручку.
— Люций, зайди, пожалуйста! — Голос звучал спокойно и деловито, и самой себе я теперь напоминала ледяную статую, у которой нет ни сердца, ни способности переживать.
Едва высший вампир вошел в комнату, как я установила полог тишины и в нескольких словах, сухо и строго по делу, передала ему наш разговор с Оттилией, а затем добавила, что именно собираюсь теперь делать. На лице Люция на какую-то долю секунды промелькнуло удивление, смешанное с сочувствием, а после этого он невозмутимо осведомился, сколько у нас осталось времени.
— Раз Оттилия сказала, что стражу отправили только что, а переговоры с академией на создание портала много времени не займут, то не более получаса, — прикинув, сказала я. Еще хорошо, что обман Леннокса раскрылся именно сегодня и, следовательно, Кириану сейчас не до вампиров с их политическими заговорами.
— Я вернусь к себе собрать вещи, это займет не более десяти минут, — с той же потрясающей выдержкой, которая всегда меня поражала, сообщил Люций. — А после этого распоряжусь на конюшне подготовить наших лошадей. Вы намерены поставить в известность о ваших планах руководство академии?
— На это нет времени, — отрицательно качнула я головой. Люций, не тратя времени, исчез за дверью, а я достала из шкафа сумки и начала торопливо собирать вещи.
Первую минуту Бьянка стояла не шевелясь, и я, не видя ее лица, была уверена, что она сейчас пристально наблюдает за мной, не зная, какой вопрос задать первым. Но, подняв на секунду голову, я с удивлением отметила, что Бьянка смотрит куда-то в сторону с таким выражением, словно она мучительно принимала какое-то решение. Затем, не сказав ни слова, она подбежала к шкафу, достала оттуда дорожный мешок, с которым, должно быть, приехала в академию, и начала решительно стаскивать с полок свою одежду. Увиденная картина так поразила меня, что я на секунду даже отвлеклась от сбора собственных вещей.
— Что ты делаешь?
— Я еду с вами, — коротко ответила она, доставая со дна сумки несколько книг и небрежно отбрасывая их на кровать. Судя по ярким обложкам, это были любовные романы.
— Ты спятила? Мы же не на увеселительную прогулку едем! Меня теперь за случившееся вообще казнить могут!
— Если тебе станет от этого легче, я еду с тобой не из благородства. — По прежнему не обращая на меня никакого внимания, Бьянка принялась укладывать в сумку чистые рубашки. — Помнишь, у меня месяц назад было видение? Теперь я понимаю, к чему оно относилось. Я должна поехать с тобой. Это важно и для всей моей будущей жизни, и тебе понадобится моя помощь, — отвлекшись на секунду, Бьянка недовольно посмотрела на меня. — Ну чего ты ждешь? Сама же говорила, что у нас не больше получаса!
Я наконец-то очнулась и торопливо вернулась к сборам. Бьянку нужно было бы попробовать отговорить… Но на это сейчас у меня попросту не было времени. Если удастся благополучно выбраться из академии и добраться до какого-нибудь города, там уже можно будет предложить Бьянке вернуться либо домой, либо в академию, поскольку мне, насколько я могла судить, предстояла «развеселая» непредсказуемая жизнь, полная опасностей, и втягивать в нее посторонних мне не хотелось. Люций — понятно, его
