пример лучше меня.
— Но ты спас меня в подземелье, — напомнила я. — Арлион сказал, что щит, закрывший меня от взрыва, был твой. И за это я тебе очень благодарна.
Он не злился, и даже упоминание Арлиона не вывело его из себя, так что я вспомнила об одной детали, которая меня вчера удивила, и решилась спросить:
— Почему тебя не удивило его появление во дворце? Когда Арлион снял маску, ты сразу увидел, кто скрывался под иллюзией, но ты, казалось, ожидал чего-то подобного… Разве нет?
— О том, что с вами сбежал некий магистр, выдававший себя за некроманта Леннокса Террина, мне сообщил ваш ректор, как и о том, что он одолел в бою декана факультета боевой магии, — он тихо хмыкнул. — А потом, когда вампиры, которых я отправил на поиски, не смогли обнаружить ваших следов, я понял, что вам помогал очень одаренный маг. Настолько одаренный, что он смог сбить со следа и Виктора, и меня. Тогда я начал подозревать, кто присоединился к тебе на самом деле.
Ну ничего себе! Получается, та легкость, с которой мы скрывались от преследования, — это была вовсе не моя заслуга?
Адриан устало потер переносицу, наклонив голову так, что мне бросился в глаза хорошо знакомый белый шрам на виске — напоминание о том, сколько всего нам пришлось пережить, чтобы быть вместе. И я, несмотря на то что в течение нескольких месяцев убеждала себя, что ни в чем не виновата и имела право поступать так, как считала нужным, быстро выпалила:
— Ты осуждаешь меня? За все это?.. За Арлиона, за грабежи, за убийство тех солдат?
Глупый вопрос, конечно, особенно с чисто нравственной точки зрения…
— Нет, — вдруг сказал он, и я отвлеклась от созерцания шкатулок на туалетном столике и посмотрела на Адриана. — Я злился только тогда, когда получил это письмо от Арлиона, потому что не мог понять, почему ты так поступила. Но даже в тот момент я отдавал себе отчет, что не смог бы расстаться с тобой навсегда или навредить тебе. Что же касается твоего родственника… Я даже не знаю, что сказать. Я ненавидел его столько лет именно за то, что он погубил моих родителей. Сейчас я понимаю, что их смерть — не его вина, а осуждать его за убийство других людей, пусть их и было неподдающееся подсчету количество, я не вправе. На моем счету тоже достаточно смертей.
— Адриан… — растерянно выдохнула я. Мне ведь лучше, чем кому бы то ни было, известно, как сильно он ненавидел моих предков! Я до сих пор не забыла, как он был готов убить меня, едва увидев мои краснеющие глаза! И каких усилий ему сейчас стоило признать, что для всей этой ненависти имелось гораздо меньше оснований, чем он привык считать?!
— Сам понимаю. — Он вздохнул и невидящим взглядом посмотрел куда-то вдаль. — Конечно, Арлион убил множество вампиров и пытался убить сначала моего отца, а потом меня… Но ненавидеть его так же, как раньше, у меня уже не получается. А ведь тот, кто на самом деле начал это, все эти годы был рядом…
Я слушала его, практически не дыша, поскольку знала, с каким трудом ему давался этот разговор. И не могла не оценить, что он пришел поговорить об этом именно ко мне.
— Почему ты говоришь про обоих родителей? — решилась уточнить я, когда он замолчал. Адриан говорил сейчас о глубоко личном, о том, что его тревожило по- настоящему, но промолчать я не могла. — Разве дело не только в Исабеле?
Он горько усмехнулся.
— Не один Арлион сошел с ума после смерти моей матери, — сообщил он бесцветным голосом. — Все истории о жестокости и безумии моего отца начались именно после ее убийства. И лорда Брайана Эртано он убил уже после Кровавой войны. А потом, спустя несколько лет, когда понял, что я уже достаточно взрослый и можно оставить Вереантер на меня, он предпочел… присоединиться к моей матери.
— Что?.. — потрясенно выдохнула я, поспешно вспоминая, что мне было известно об участи предпоследнего архивампира Вереантера из уроков истории. Нет, я слышала, что с той смертью было не все чисто, и в Валенсии поговаривали о заговоре, но самоубийство короля… О таком речи никогда не шло.
— Официально это был несчастный случай. — Адриан говорил нехотя, как будто слова давались ему с трудом, но он продолжил: — И его смерть можно принять за несчастный случай, но я все же склонен считать, что он покончил с собой. К этому все шло, ведь он, кто бы что ни говорил, на самом деле очень любил мою мать.
— Исабела тоже его любила, — тихо сказала я. Воспоминания столетней давности закружились перед глазами так ярко, кажется, я их видела только вчера во сне. — Арлион предлагал ей побег или что-то в этом духе, но она отказалась. Сказала, что любит своего мужа.
Какое-то время мы оба молчали.
— Знаешь, я долгое время не мог понять отца, — вдруг задумчиво заговорил он. — Я плохо помню мать, она умерла, когда я был совсем ребенком. Но вот кем стал отец, я запомнил хорошо и просто не мог взять в толк, почему он так сильно изменился. Многие теряют близких людей, но не всех при этом охватывает безумие!
— И что? — осторожно спросила я, потому что он вдруг замолк. Адриан пристально взглянул на меня.
— За последние полгода я понял почему, — просто сказал он и наклонился ближе ко мне. — Я тоже не могу представить себе жизнь без тебя. Не знай я все эти месяцы, что ты жива, я, возможно, и сам превратился бы в кровожадного безумца.
Мое сердце дрогнуло после этого признания, а Адриан тем временем достал из кармана какой-то предмет и протянул его мне. Попав в круг света, сверкнул зеленый отблеск, и я узнала свое помолвочное кольцо с изумрудом, которое в мое отсутствие было похищено кем-то из людей Лэнгстона и передано «восстановителям справедливости», чтобы подставить меня. Помнится, Оттилия упоминала, что это фамильная драгоценность, которую всем Вереантерским королевам вручали их архивампиры…
— Оно принадлежит тебе, — просто сказал он.
Вместо ответа я протянула ему правую руку, и он осторожно надел кольцо на безымянный палец, где уже было обручальное. В памяти всколыхнулись воспоминания о том разговоре с Оттилией, и я невольно сказала:
