что у нас все получится. Что-то во всем этом казалось неверным. Опрометчивым.
– Лайя?
Кинан вышел из пещеры. Рыжие волосы спутались, отчего он выглядел моложе. Он подал руку, я взяла ее и тут же ощутила покой. Какая перемена произошла с ним! Я не могла себе даже представить, чтобы тот мрачный борец, которого я впервые встретила в Серре, так улыбался.
Кинан взглянул на меня и нахмурился:
– Нервничаешь?
– Я не могу бросить Элиаса, – вздохнула я. Небеса, надеюсь, я не совершу новую ошибку. Надеюсь, что настаивая на этом, я не навлеку еще какое-нибудь несчастье. У меня в голове всплыл образ мертвого Кинана, и, содрогнувшись, я отогнала эти мысли.
Кинан склонил голову, глядя на снег. Я задержала дыхание.
– Тогда мы должны найти способ, как его вызволить, – произнес он. – Хотя это дольше…
– Спасибо. – Я прильнула к нему, вдыхая ветер, огонь, тепло. – Это будет правильно. Я знаю это.
Я ощутила знакомый узор браслета под ладонью, осознав, что как обычно невольно сжимаю его, ища успокоение. Кинан посмотрел на меня. В его глазах сквозило странное одиночество.
– Каково это – когда у тебя осталось что-то на память о твоей семье?
– С ним я чувствую себя ближе к моим родным, – ответила я. – Это придает мне сил.
Он протянул руку, почти коснувшись браслета, но затем застенчиво ее опустил.
– Хорошо помнить тех, кого потерял. Хорошо, когда у тебя есть то, что напомнит о них в тяжелые времена. – Его голос звучал мягко. – Хорошо знать, что ты был… что ты… любим.
У меня на глаза навернулись слезы. Кинан никогда ничего не рассказывал о своей семье, кроме того, что все они умерли. У меня хотя бы была семья, а у него – никого и ничего. Я крепче сжала браслет и, повинуясь внезапному порыву, сняла его. Сначала он как будто не хотел сниматься, но я как следует дернула, и браслет поддался.
– Я буду твоей семьей, – прошептала я и, разжав пальцы Кинана, положила браслет ему на ладонь. Затем сомкнула его пальцы. – Ни матерью, ни отцом, ни братом, ни сестрой, но все же семьей.
Он порывисто вздохнул, глядя на браслет. Темно-карие глаза затуманились. Мне захотелось узнать, что он чувствует, но я не стала нарушать молчание и расспрашивать его. Он неспешно, с почтением надел браслет на запястье.
Внутри меня разверзлась бездна, как будто последняя частичка моей семьи исчезла навсегда. Но меня утешало то, с каким благоговением Кинан смотрел на браслет. Как будто это самое ценное, что ему когда-либо давали. Он повернулся ко мне, обнял за талию и, закрыв глаза, склонил голову.
– Почему? – прошептал он. – Почему ты мне его отдала?
– Потому что люблю тебя, – ответила я. – Потому что ты не одинок. И ты заслуживаешь это знать.
– Посмотри на меня, – попросил он.
Взглянув на него, я вздрогнула, заметив в его глазах невыносимую тоску, как будто он видел то, чего не хотел принимать.
Но в следующий миг лицо Кинана изменилось. Ожесточилось. Руки, еще мгновение назад такие нежные, напряглись и стали горячими.
Слишком горячими.
В глазах ярко вспыхнули радужки. Увидев в них собственное отражение, я почувствовала, будто погружаюсь в ночной кошмар. В глазах Кинана я увидела руины, крах, смерть: искалеченное тело Дарина, надвигающуюся армию меченосцев с искаженными злобой лицами. Видела, как Элиас, бесстрастно отвергнув меня, исчез в древнем лесу. Видела, как надо мной возвышается Комендант, как одним точным смертельным ударом она перерезает мне горло.
– Кинан, – ахнула я. – Что…
– Меня зовут… – сказал он совсем другим голосом. Его тепло вдруг превратилось в нечто злое, отвратительное. – …Не Кинан.
Он отдернул руки. Рыжая голова откинулась, как будто чья-то невидимая рука потянула его назад. Рот открылся в безмолвном вопле, мышцы шеи и плеч взбугрились.
Нас окутало облако тьмы, затем меня отшвырнуло в сторону.
– Кинан!
Я не видела ни ослепительной белизны снега, ни сиявших в небе огней. Не видела ничего. Вслепую я набросилась на то, что нас окружило, чем бы оно ни было. Внезапно стало совсем темно. Затем мгла постепенно рассеялась, и передо мной предстало существо, чье лицо скрывал капюшон. Но я видела его глаза. Не глаза – зловещие огни. Я схватила сук, что валялся рядом, и достала нож.
Я узнала это существо. Последний раз, когда я его видела, он нашептывал приказы женщине, которая полмира держала в страхе. Князь Тьмы. По телу прокатилась дрожь – я почувствовала, как будто кто-то сжимает мою душу, пытаясь сломать меня.
– Что, черт побери, ты сделал с Кинаном, чудовище?
Видно, я сошла с ума, раз осмелилась ему такое крикнуть. Но существо лишь разразилось неестественно громким смехом, напоминающим грохот валунов в морских водах.
– Не было никакого Кинана, Лайя из Серры, – усмехнулся Князь Тьмы. – Всегда был только я.
