Факел в ночи

районе. До него оставалась примерно миля на север.

– Кровавый Сорокопут, – Авитас поднес руку к носу и притормозил лошадь, когда на горизонте показался гарнизон, – вы это чувствуете?

Западный ветер принес знакомый кисло-сладкий запах. Смерть. Рука потянулась к мечу. Нападение на гарнизон? Восстание книжников? Или это варвары решили воспользоваться волнениями и попытались незаметно проникнуть в Империю?

Я приказала людям выступать. Вся подобралась, чувствуя, как закипела кровь, взывая к бою. Возможно, следовало сначала послать разведчика, но если гарнизон в беде, на разведку нет времени.

Мы спустились с холма, и я остановила солдат. Дорога, ведущая в гарнизон, была сплошь усеяна телами мертвых и раненых. Телами книжников, а не меченосцев.

Далеко впереди, рядом с воротами гарнизона, я увидела шестерых книжников, стоящих в ряд на коленях. Перед ними расхаживала маленькая фигурка, которую даже на расстоянии ни с кем невозможно спутать.

Керис Витуриа.

Я пришпорила лошадь. Какого черта здесь делает Комендант? Неужели революция распространилась так далеко?

Я и мои солдаты осторожно пробирались мимо тел, сваленных в беспорядочные кучи. Некоторые убитые были одеты в черное, что выдавало в них борцов Ополчения. Но большинство – простые люди.

Так много смертей, и все из-за революции, которая была обречена с самого начала. От этого зрелища во мне вспыхнул гнев. Неужели книжники не понимали, какую беду навлекают на свой народ восстанием? Неужели не осознавали, что их захлестнет кровавая расправа Империи?

Я спрыгнула с лошади у ворот гарнизона в нескольких ярдах от Коменданта, возвышавшейся над коленопреклоненными пленниками. Ее доспехи были забрызганы кровью. Керис Витуриа не обращала на меня никакого внимания. Так же вели себя и ее люди, окружавшие пленных книжников.

Когда я выпрямилась, приготовившись отчитать их, Керис вонзила меч в пленную женщину, первую в ряду, и та рухнула наземь, даже не всхлипнув.

Я заставила себя не отводить взгляда.

– Кровавый Сорокопут. – Керис повернулась и поприветствовала меня. И тотчас люди Коменданта последовали ее примеру. Она говорила тихо, но, как обычно, умудрилась произнести мой титул с насмешкой, сохраняя при этом абсолютно равнодушное выражение лица. – Не должны ли вы идти на юг, прочесывая земли в поисках Витуриуса?

– Не должны ли вы преследовать повстанцев-книжников вдоль Реи?

– Революция вдоль Реи уже подавлена, – ответила Комендант. – Я и мои люди уже очистили сельскую местность от их угрозы.

Я посмотрела на дрожащих от страха пленников. Трое из них были в два раза старше моего отца. Двое – вообще дети.

– Эти граждане, как по мне, не очень-то похожи на повстанцев.

– Такой подход, Сорокопут, и поощряет бунты. Эти граждане прятали у себя повстанцев. Когда их привезли в гарнизон для допроса, они вместе с повстанцами попытались сбежать. Несомненно, на мятеж их вдохновили слухи о разгроме меченосцев в Нуре.

Я вспыхнула от ее язвительных слов, тщетно пытаясь найти достойный ответ. Твой промах ослабил Империю. Невысказанные слова. И они верны. Презрительно усмехнувшись, Комендант бросила взгляд через плечо и осмотрела моих людей.

– Жалкая кучка, – отметила она. – Усталые солдаты – залог провала, Кровавый Сорокопут. Разве вас не учили этому в Блэклифе?

– Мне пришлось разделить силы, чтобы охватить как можно большую площадь. – Я пыталась говорить невозмутимо, как она, но сама себе напомнила понурого кадета, оправдывающегося перед центурионом за провальную стратегию боя.

– Так много людей на поимку одного-единственного предателя, – хмыкнула она. – И до сих пор безуспешно. Кое-кто может подумать, что вы на самом деле не хотите найти Витуриуса.

– Кое-кто ошибается, – процедила я, стиснув челюсти.

– Кое-кто надеется на это, – обронила она с тихой насмешкой, отчего во мне вскипела ярость и к щекам прилила кровь. Она повернулась к своим пленным. Следующим был один из детей, темноволосый мальчик с веснушками на носу. Резкий запах мочи наполнил воздух, Комендант посмотрела на мальчика и склонила голову.

– Боишься, малыш? – Ее голос звучал почти нежно. Меня едва не вывернуло от его обманчивости. Мальчик, дрожа, смотрел перед собой, на пропитанную кровью грязь.

– Стой, – я шагнула вперед. Проклятье, что ты делаешь, Элен? Комендант посмотрела на меня с легким любопытством. – Как Кровавый Сорокопут, – продолжила я, – приказываю…

Первый меч Коменданта, со свистом рассекая воздух, отрубил ребенку голову. В ту же секунду она выхватила второй меч и пронзила сердце другого ребенка. В следующий миг она метнула ножи, всадив один за другим в горло последним трем пленникам.

За считаные секунды она казнила всех.

– Да, Кровавый Сорокопут? – Она повернулась ко мне. Ее лицо выражало терпеливое внимание. Ни намека на безумие, какое, я знаю, клокотало у нее внутри. Я оглядела людей Коменданта – их было гораздо больше сотни. За нашей ссорой они наблюдали с холодным интересом. Если я брошу ей вызов прямо сейчас, то и гадать не надо, что она сделает. Порицания она не примет и, вероятно, нападет на меня. Или попытается убить моих людей.

– Похороните тела, – подавив эмоции, сказала я безучастным голосом. – Не хочу, чтобы водоснабжение гарнизона было заражено трупами.

Комендант кивнула, ее лицо хранило спокойствие. Непревзойденный солдат-маска.

– Конечно, Сорокопут.